Мы почти вышли, поплотнее запахнувшись в плащи, когда Энтон, достаточно коротко и сухо попрощавшийся со мной ранее, вдруг снова возник, совсем рядом, в толпе первых разъезжающихся по домам гостей, и коротко шепнул:
— Миледи, поверьте, вы совершаете ошибку, связываясь с Отисом Батрисом.
Я вздрогнула, но Корре исчез из поля моего зрения так же внезапно, как и появился.
Вот же демон! Да что же он ко мне пристал…Это упорство переходило уже все возможные границы.
Я вдруг поняла, что остановилась на месте и как-то совершенно неподобающе кручу головой, оглядываясь. Маменька стояла всего в паре метров и прожигала меня своим недовольным взглядом.
В экипаж мы садились в гробовом молчании.
Надеяться на то, что ей никто так и не доложил про Отиса, было бессмысленно.
А вот про обморок она была не в курсе, решив, что мы с Элиной решили уйти от толпы в компании двух господ. Я не стремилась ее переубедить, к чему волновать тем, что было лишь глупой симуляцией. Если с моим здоровьем действительно что-то бы случилось, это расстроило бы маменьку значительно больше, чем опрометчивое поведение.
Галантный красавец Отис не шел из моей головы, и по его поводу у меня роились самые тяжелые мысли. Думалось, что при его внешности и имеющихся регалиях, он непременно желает как можно дольше оставаться холостяком. Когда поползут слухи о нашем взаимном интересе друг к другу, провернуть его женитьбу с какой-либо благородной дамой будет непросто.
Решил использовать меня как ширму? Возможно, но этим он, сам того не ведая, лишь оказывает мне большую услугу, отваживая возможных женихов.
Но куда больше неясных мотиваций Отиса меня волновали странности, связанные с Энтоном Корре.
Как знать, уж не приложил ли этот скользкий лорд свои руки к делишкам управляющего «Светоча»? А что, устроить сговор, почти разорить компанию, а затем удачно приобрести ее вкупе со смазливой графиней и прочном положением в местном обществе в придачу. Эвалус, конечно, старый друг семьи, но он так падок на роскошь и красивых женщин, а на все это постоянно нужно все больше и больше денег...
С другой стороны, зачем тогда Энтону самому пенять на бездарность управляющего при разговоре с моим отцом? Задумал избавиться от сообщника, едва добьется своего? Или он все же не причастен к ситуации со «Светочем», и лишь хочет воспользоваться положением моей семьи?
От этих мыслей хотелось лезть на стену.
Очевидно мне было лишь одно: нельзя оставлять все как есть и пускать на самотек. Никак нельзя.
***
Под сильным впечатлением, как от прошедшего бала, так и от всех случившихся событий в целом, несколько дней я была сама не своя. Меня мучали обрывочные сумбурные сны, заставляющие просыпаться в рубашке насквозь мокрой от пота.
В ночных кошмарах я то без возможности остановиться целую вечность кружилась в танце с Отисом, смотрящим на меня полубезумным влюбленным взглядом, то едва успевала убрать пальцы от Энтона, пытавшегося откусить их вместе с перчатками. Зубы у господина Корре чудовищно удлинялись, заостряясь и становясь отвратительного желтого цвета. Где-то между всем этим мерещились полуразложившиеся упыри. Они, игнорируя все санитарные нормы, что-то деловито мешали в чанах фабрики «Светоча». Руководил ими Эвалус, одетый в зловещий темный балахон. Он хохотал, как безумный, и размахивал посохом, который венчал череп.
Этот наиоткровеннейший бред казался таковым только после пробуждения, во сне же ввергая меня в ужас.
Днем я бесцельно слонялась по саду, никого не замечая и частенько игнорируя обращенные ко мне вопросы от прислуги и уже начавшей беспокоиться маменьке. Мысли в голове часто не принимали до конца разборчивую логическую форму, исчезая, едва родившись в каких-то расплывчатых образах.
В моменты прояснения я отчетливо ощущала, что надо решить, что же делать дальше, но я была в растерянности.
Я знала, что за спиной моего отца Эвалус определенно что-то замышляет. Но что именно в действительности происходит и как это исправить?..
Тот факт, что я владела запретным темным даром, казалось, ничего не менял и вряд ли мог расширить мои возможности. Вот если бы Эвалус был мертв, и его душа решила задержаться в нашем мире… то я бы в теории могла бы попробовать взять под контроль его призрака и хорошенько растрясти, однако…
Сидя на отсыревшей лавочке под набухшими бутонами вишни, я вдруг громко расхохоталась. С вишни испуганно вспорхнули перепуганные птицы.