Я умела делать небольшие светящиеся шарики-огоньки, так называемые светочи, которые освещали комнату лучше свечей, что было самой примитивной, но, как не крути, настоящей магией стихий. Но я никогда не смогла бы создать молнии или призвать грозу, ведь для этого требовалась особая одаренность.
И мне оставалось лишь разобраться, где в некромантии проходит та грань, за которую может пройти только природный некромант, истинный носитель темного дара, которого все так бояться.
Естественно, особого раздела по некромантии в семейной библиотеке не существовало. Но книги по противодействию некромантам не были вне закона. А как известно, если хочешь сам получить взрывчатое вещество, купи руководство на тему того, чего ни в коем случае не стоит делать в алхимии.
Большая часть из найденного о магии смерти зачем-то демонизировалось и преувеличивалось, ведь оно никак не соотносилось с существующими магическими законами. Некромантов наделяли сверхъестественными способностями, с которыми они могли давным-давно поработить весь мир и основать свою империю зла. Найти что-то толковое оказалось сложной задачей.
Но я нашла.
Подробное описание некромантского обряда с оживлением неживого я обнаружила, к своему искреннему изумлению, в старинном фолианте «Убиение нечестивцев», описывающем самые известные судебные процессы над повелителями мертвецов и гнили.
Во времена первых чисток, когда Инквизиция только начала зарождаться, некромантом могли объявить практически любого, доверяясь самому невнятному свидетельству со стороны. Так как имущество несчастных переходило доносчику, в некромантии легко обвиняли и старенького пекаря, и юную цветочницу, которые имели, возможно, чего-то чуть больше, чем их завистливые соседи. Это не самая приятная страница рулевской истории, которую не принято широко обсуждать, но у всенародного помешательства тех лет были свои причины.
Жесткие гонения начались к концу самой кровопролитной войны в истории человечества. Так называемой тысячелетней войны с вампирами, когда-то решившими, что свобода простых разумных рас изжила себя как явление. И что пища должна стать более покорной.
Простой народ Рулевии к тому времени и так сильно недолюбливал некромантов. К магам смерти относились даже хуже, чем к палачам, которым запрещалось жить в черте города.
Рулевия вместе со странами-союзниками боролась против вампиров. Те когда-то были обычными людьми, но после смерти обрели новую жизнь совершенно иного порядка, и малограмотные простолюдины часто ошибочно принимали их за восставших мертвецов. Свою ненависть народ легко переносил на тех, кто был связан с настоящей нежитью. И небеспочвенно, ведь множество некромантов действительно якшались с вампирами, благосклонно относившимися к магии смерти. Кровопийцы, желая внести раскол, обещали носителям темного дара особые привилегии в их новом мире, если повелители мертвых присягнут им на верность.
К переломному моменту войны количество убитых перешло все мыслимые и немыслимые границы. На землях, разоренных войной, сам воздух пропитался смертью. Большая часть воинов погибла, не успев закончить свои земные дела, и просто не могла избежать участи стать восставшей нежитью.
Войско мертвецов, образовавшееся в ходе битв само собой, привлекло внимание группы некромантов, жаждущих власти. Известно, что брать под контроль уже восставших мертвых намного легче, чем их поднимать. И воистину огромная армия мертвецов вероломно ударила в спину защитникам страны, которые из последних сил бились за права смертных.
Разобрались с предателями жестоко и не церемонясь. Стерли с лица земли, развеяв пепел их сожженных тел вместе с пеплом, оставшимся от армии нежити. А после, подгоняемые гневом населения, измученного и озлобленного в бесконечной войне, принялись за глобальные чистки, объявляя, что мы никогда не выиграем, если не изгоним скверну из собственного дома. Эта была месть за предательство, которое окончательно подтвердило для общества гнилую природу некромантии.
На ряду со множеством явно сфабрикованных дел, содержащихся в фолианте, были дела и настоящих носителей темного дара. Где-то между красочными на детали пытками прачки и свидетельствами о некрофилии, будто бы учиненной едва стоящим на ногах старичком, имелись весьма интересные записи о причастности к запретной магии некоего Антуана Джорини с подробным описанием ритуала, за которым подглядела его служанка. Знатных судили значительно реже простолюдин, и только имея на руках подобные железные доказательства, а этот ритуал, как писал автор трактата, был хорошо известен Инквизиции.