— Видно, звёзды так сошлись, — князь Андрей не знал, что ответить и ляпнул, что первое пришло в голову. Всё-таки за столько лет он так и не научился разговаривать с женщинами.
— Я смотрю, что-то эти ваши звёзды в последнее время слишком хорошо сходятся…
— Может быть пройдёмся, раз вы здесь?
— А вы, Андрей, мастер тему переводить, — Дарья пристально взглянула на князя Андрея, — но давайте, ибо для этого я и пришла.
— Дарья, могу ли я спросить вас про вашего отца — князя Алексея Кибакова? Я понимаю, что это воспоминание может доставлять вам боль, но вы можете говорить об этом?
— Бóльшая часть моих воспоминаний доставляет мне боль, но я могу говорить обо всём. Ничего страшного.
— Понимаю вас, Дарья. К сожалению… — князь опустил взгляд, — …многие мои воспоминания также причиняют мне страдания.
— А мы с вами похожи больше, чем я думала… Так что вы хотели спросить про моего отца?
— Я слышал от вашего брата — Михаила Алексеевича, что он был убит в сражении под Аустерлицем. Он ведь был генерал-аншефом?
— Да, он был генералом и был убит. Его посмертно наградили Георгиевским крестом первой степени, — ответила Дарья, пытаясь проглотить комок, который откуда-то появился в горле, — но вы всё равно не знаете его. Он был очень хорошим человеком, — она всё не могла понять, зачем Болконский спрашивает об её отце. Сейчас княжна Дарья вспоминала, как ей сообщили страшную весть о том, что её отца больше нет. Она вспоминала также похороны родителей, где был и Николай Андреевич Болконский, который сказал, что князь Алексей был хорошим человеком, и выразил ей искренние соболезнования.
— Знаю, я ведь тоже служил там, только адъютантом у Кутузова, а при Аустерлице был ранен. Отчего я и спросил, ведь за день до сражения я разговаривал с генералом Кибаковым, а потом видел как его ранили но до приезда домой не знал, что Алексей Сергеевич тогда погиб… Когда-то он был очень хорошо знаком с моим отцом — Николаем Болконским, кажется, в молодости они служили вместе.
В тот момент княжна глубоко задумалась, она вспоминала тот страшный день, когда ей сообщили о гибели отца:
«18 декабря 1805 года. Село Бологое. Имение Кибаковых.
Двадцатидвухлетняя княжна Дарья в своей комнате сидела в кресле и вышивала. Её покой нарушила крестьянка, которая, поклонившись, вошла в комнату.
— Дарья Алексеевна, управляющий Василий Иванович желает вас видеть. У него что-то весьма срочное.
— Зови, — отозвалась княжна, отложив своё дело и встав с места.
Крестьянка ещё раз поклонилась и выскользнула в коридор. Через несколько минут вошёл управляющий. Он уважительно поклонился.
— С каким делом пришёл, Василий Иванович?
Крестьянин молчал. Он будто растерялся и не знал, что сказать госпоже. Вид его был какой-то испуганный.
— Ну? Что случилось? — спросила Дарья и подошла к нему ближе.
— Беда, госпожа… Страшная беда, — дрожащим голосом заговорил он. — Страшное дело случилось-с. Батюшка ваш! Князь наш! Наш дорогой господин! Алексей Сергеевич наш… убит-с. Убит-с при Аустерлице, второго числа сего месяца.
— Что?! — сдавленно вскрикнула княжна Дарья. Сердце её, в этот миг, как будто остановилось, а внутри всё сжалось в один комок. Она замерла на месте. Забвение длилось недолго, и княжна переспросила: — Что ты говоришь?
— Наш князь покинул-с этот мир. Навсегда. Нет-с его больше. Убит-с. Не оставьте-с нас, Дарья Алексеевна! Нет-с вашего батюшки теперь, только вы одна у нас теперь, — крестьянин, со слезами, упал перед ней на колени.
— Прочь… — прошептала Кибакова. Прочь отсюда! — надрывно прокричала она.
Василий Иванович поднялся и скрылся за дверью.
Княжна Дарья, закрыв лицо руками, опустилась на кровать. Она не могла сдерживаться и не пыталась этого делать, слёзы бесконтрольно лились из её глаз. Дарья отказывалась верить в то, что её отца больше нет, ведь он был единственным дорогим для неё человеком: мать живёт отдельно, да и отношения с ней не очень, а братьям она и вовсе не нужна».
Дарья так глубоко задумалась, что совсем не смотрела под ноги и зацепилась за какую-то палку, лежавшую на дороге, отчего чуть было не полетела на землю, но князь Андрей успел подхватить её за талию.
— Будьте осторожнее, княжна, — тихо произнёс он, возвращая её тело в исходное положение.
Далее Андрей и Дарья шли молча. Они гуляли около часа, за это время заметно похолодало — дул прохладный пронизывающий ветер, он поднимал в воздух прошлогодние листья.