Напротив этой гротескной пары, перекатывая в пальцах фишки, сидел Гунт. С виду обычный человек, но жёсткие условия на планете, которую давным-давно колонизировали его древнейшие предки, привели за многие века к мутациям. Из явных и видимых изменений в генах людей были каменные наросты на костяшках пальцев, пятках в виде шпор, коленях, выше локтей и почти до самой шеи, в районе солнечного сплетения и вместо бровей. Такие, как Гунт, становились отменными вышибалами. С ними никто не вступал в перепалку, потому что один удар в лучшем случае укладывал противника надолго в больничную койку, в худшем убивал разбуянившегося посетителя кантины на месте. Насколько знал Коул, у Дагга на службе была ещё пара-тройка соплеменников Гунта. Они держались тени, не раскрывая точное количество охранников своего босса.
Справа от Гунта с початой кружкой куасса сидела представительница Темпера, землячка отсутствовавшего Лату, со столь же бледной, чуть ли не полупрозрачной кожей, ультрамариновыми радужками глаз, от которых сложно было отвести взгляд. Они так и притягивали магнитом к себе внимание мужчин. Одни лишь они могли свести с ума, влюбить в эту женщину с вполне заурядной по меркам Темпера внешностью. Стройные ноги с развитыми мышцами бёдер говорили о постоянных тренировках и физических нагрузках. Их обтягивали кожаные штаны с замысловатым вытравленным рисунком. На ремне красовался натёртый до блеска револьган со стволом, подстраивающимся под любой калибр и вид патронов, имеющих стандартную конструкцию из пули, гильзы и капсюля, независимо от начинки. Предмет зависти многих, кто мало-мальски разбирался в оружии. Мужскую майку, окончательно скрывшую в складках и без того плоскую грудь, наискосок рассекал ремень от снайперской винтовки с плазменными снарядами. С макушки выстриженной на лысо и покрытой татуировками головы назад падал перехваченный в нескольких местах длинный, чёрный как смоль хвост её волос. Его к спине прижимало цевьё винтовки.
Вокруг импровизированного стола с игровым полем, бутылями куасса и кружками также сидело немало жителей Халута. Среди них выделялся разодетый по последней моде чиновник, один из многих прикормленных Даггом ради беззаботной жизни честного, как Тощий сам себя называл, торговца. Он развалился на четырёх ящиках, упершись локтями в них, между Гунтом и верзилой. На холёной морде бюрократа светилась идиотская улыбка. Зрачки его глаз были расширены, свидетельствуя о принятой дозе химических наркотиков. Он неожиданно рассмеялся невпопад и смолк. На животе поверх застёгнутого камзола, пошитого из пурпурного бархата, лежала пачка галактов. Чиновник слишком беспечно относился к деньгам в обществе воров, наёмных убийц и головорезов.
В стороне от пёстрой компании, на троне из пластиковых ящиков, устланных подушками, свесив одну ногу и поджав вторую, сидел тучный никсианец, довольный своим последним решением. Его лоснящееся от пота охристое лицо светилось от удовольствия, глядя, как внушительный банк игры превращался в жалкие кучки денег возле победителей и проигравших. Свою долю он уже спрятал с мыслью, что порой полезно решать подобные горячие споры, и вновь превратился в безучастного наблюдателя. Локоть правой руки, державшей гроздь халутских ягод, покоился на коленке поджатой ноги. Пальцами второй он отрывал с веточки красные упругие шарики с белыми прожилками и не спеша отправлял в рот, по обеим сторонам которого свисали кожистые отростки, издалека напоминавшие выцветшие усы.
Никсианец поднял глаза и широко улыбнулся. Зазвучал его высокий приторный голос:
- Фрэнки, мой мальчик! Эй! – он защёлкал пальцами, привлекая всеобщее внимание, затем указал на Коула. – Смотрите, кто к нам пожаловал. Старый друг. Фрэнки!
Несколько пар глаз уставились на Коула, вышедшего на свет. Чтобы разглядеть, на кого показывает Дагг, чиновнику пришлось перевернуться на бок. С его живота, попадая в щели между ящиками, посыпались деньги. В руках у Гунта прекратили своё казавшееся бесконечным движение игровые фишки, что перекатываясь, постукивали о каменные наросты на костяшках пальцев. Айлумен взглядом обшарил карманы Фрэнка, прикинув, что у гостя Тощего лежит в них. От намётанного глаза воришки не укрылся даже спрятанный почти у самой щиколотки нож. Наёмница с Темпера в одно мгновенье обмерила и взвесила капитана «Мермэса», тут же представив десятки способов умерщвления того, если поступит заказ. Лишь верзила не шелохнулся – он считал полученную благодаря «справедливому» решению Дагга долю. Его не интересовало происходящее вокруг. Он не знал никакого Фрэнки и знать не желал.