Первый удар приходился по носу. Смрад заставлял заглянувшего в кантину «девственника» пошатнуться. От удивления и неимоверной духоты тот жадно начинал хватать ртом воздух, в шоке не осознавая, что делает себе только хуже. На стенки гортани, носовых пазух или иных дыхательных путей представителей других миров налипали молекулы жира, сильнее затрудняя дыхание.
Второй удар прилетал со стороны паров алкоголя, перемешавшихся с потом и дешевым, выбивающим слезу дезодорантом, коим пользовались проститутки всех полов и рас.
И окончательно сшибала с ног, выключая «свет» у смельчака, рискнувшего по незнанию сунуть нос к Варнам, своеобразная музыка Халута и скабрезные, вульгарные песенки про бравых, но гулящих космических моряков в исполнении охрипшей, постоянно облизывающей губы и скорее читающей, нежели поющей певицы. В какой-то момент слова припева подхватывала развесёлая публика, на время забывая о криках. Останавливались драки, зависали в воздухе недосказанные тосты.
Глядя на окружавшую заведение ауру, которой можно было, наверняка, коснуться рукой, и полусферой накрывшее кантину амбре, а также на углы, источавшие мерзкий, неприятно щекочущий нос запах урины, не верилось, что некогда это был тихий семейный ресторан с домашней кухней и кружевными салфетками на столах.
Дед нынешнего хозяина кантины, Лурн Варн, был фермером средней руки. За одним лишь исключением - изготовленные из оставшихся после продажи основной части урожая крупным корпорациям продуктов консервы, полуфабрикаты и колбасы пользовались на рынках в близлежащих городах хорошим спросом. Имя Варнов на упаковках было тождественно знаку высокого качества. Пустой же кузов планетолёта после ярмарки и трескающиеся по швам набитые деньгами карманы не только удовлетворяли Лурна, но и позволили ему сколотить небольшое состояние, без ущерба делу.
Но однажды, незадолго до начала подготовки к новому сезону, на ферму явились представители потребительского надзора с жалобой на некачественную консервацию от пострадавшего покупателя. Вслед за ними пришли люди из санитарной службы, вскрыв упаковки подготовленного к продаже товара. Виброножи не пощадили даже личные запасы Варнов. Спецы в костюмах химзащиты с большой помпой, словно накрыли подпольную точку по производству ядерного оружия, взяли пробы и удалились, не сказав и слова. Позже всех в гости нагрянули офицеры финансовой полиции из отдела по борьбе с махинациями с земельными участками. Жадные до денег чиновники, подчинявшиеся барону Хорти Старшему, не могли, как заявил один из офицеров, не отреагировать на сигналы со стороны бдительных и весьма благонадёжных граждан. Лурн прекрасно знал, что речь шла о его молодых и нахальных конкурентах, пустивших излишки денег не на улучшение производства, а на интриги. Однако ничего не мог противопоставить зачастившим на ферму инспекторам, офицерам и следователям, которым было глубоко безразлично на то, что Варны чисты.
Старику и его совершеннолетнему сыну Йенсу пришлось несладко. На скот, поля и полностью автоматизированные парники был наложен арест. Им запретили приближаться к хозяйственным постройкам ближе, чем на двадцать шагов – большее расстояние затруднило бы проход в дом, где жили Варны. Технику и вспомогательных роботов конфисковали якобы в счёт уплаты штрафа.
Любой другой человек, столкнувшись со столь ужасной несправедливостью, опустил бы руки, спился или растворился бы в наркотических иллюзиях, пока передозировка не поставила бы жирную точку в конце строки его жизни. Но только не Лурн Варн, полный сил и энергии. Он также унаследовал от отца гордость, прозорливость и стойкость, позволившие преодолеть трудности. Не малую роль сыграли и имевшиеся накопления.
С высоко поднятой головой, отринув всякую обиду на конкурентов, старик продал им ферму вместе со скотом и контрактами поставок прежним клиентам. Чудесным образом с имущества Варнов был снят арест, лишь стало известно о желании Лурна избавиться от резко превратившегося в обузу дела. Тот понимал, что ему не дадут прохода, сильнее затягивая бюрократическую удавку на шее.
Лурну предлагали замять ситуацию, не доводя её до продажи фермы. Сам барон приезжал и красноречиво божился помочь Варнам перед глазками камер, мухами вившимся вокруг одетого в парадный, расшитый золотом мундир тела. Однако запрашиваемая сумма превышала разумные пределы. Заплати эти деньги Лурн чиновникам, ему всё равно пришлось бы расстаться с фермой, чтобы как-то свести концы с концами.