- Сыну интересны лишь деньги. А эти и платят щедро, и сверх того швыряются купюрами. Мне за просто так двадцатку меж грудей сунули.
- Ясно, - с напускным интересом выдавил из себя Фрэнк.
В оставшуюся щель из комнаты вырвалось:
- Во славу Рагорда Онроба!
- Во славу! – подхватило тост несколько голосов. Зазвенело стекло.
Фрэнка передёрнуло. Из руки выпал бокал. Куасс растёкся по столу и тонкой струйкой сорвался с края на пол. Мала, тряхнув телесами, быстро подняла фужер, а фартуком вытерла разлитый алкоголь.
- Босс, ты чего? – Спуни уставился на окаменевшее лицо Коула.
- Разве не слышал? Они упомянули Рагорда Онроба. Это его люди, Спуни.
Фрэнк поднялся из-за стола и шагнул к комнате.
- Кто это? – Селена не понимала, о ком шла речь
Коул обернулся и смерил рыжеволосую женщину стальным взглядом.
- Не слышала об адмире Онробе? – Спуни был явно удивлён. – Ты что?! Это ж весьма мощная фигура военного времени. Селена, чему вас только на Плеоне учили?
Глава четвёртая: Рагорд Онроб
Сирена общей готовности застала Фрэнка и Дейта, как и сотню других пилотов, в тренажёрном зале корабля-носителя, где люди разминались после анабиоза.
- Я живой, - через силу произнёс Коул, выпрямившись. Он приседал в кабине с повышенным атмосферным давлением. На плечи давило около ста двадцати килограмм, потому слова сорвались с его губ с хрипом.
Рядом на турнике подтягивался Дейт.
- Слушай, да не напрягайся ты так, - прокряхтел Нилз, зависнув подбородком над трубой. – Кости пожалей.
- Я живой, - повторил Фрэнк и вместо ответа другу он показал ему правое запястье, где зелёным кругом горели вшитые под кожу индикаторы жизненных показателей. В центре пульсировал огонёк частоты сердцебиения.
- Нашёл чем хвастаться, - улыбнулся Дейт, скосив взгляд на собственную правую руку.
Огромный светлый зал тонул в шипении аэротренажёров, лязге пластин утяжелителей и сотне голосов. Прерывая упражнения, пилоты болтали, смеялись. Из скрытых от глаз динамиков лилась тихая музыка, а из-за потных тел с прилипшими к спинам футболками доносились слова командира звена:
- Если вас подбили и вам, олухам, так повезло, что корабль шлёпнулся на поверхность планеты, то будьте так любезны, утрите слёзы и хоть кишками наружу вывернитесь, но докажите, что способны бороться вне комфортных кабин блаймеров. – Голос командира смолк на несколько секунд. – Вы, неоперившиеся молокососы, должны быть занозами в заднице противника не только в безвоздушном пространстве, но и на земле. Не прячьтесь в укромных местечках, где не достают вражеские снаряды. Узнаю, что тёрлись о баб далеко от передовой, лично пристрелю! Ясно?!
Кто-то, чеканя каждую букву, выкрикнул «так точно».
- Только попробуйте зарыдать, как напустившие в штаны сопляки! Если были пилотом, а стали пехотой, это не отменяет принятой присяги. Вы, черти, в первую очередь солдаты! Слёзы и мамкины объятия после боя. - Командир распинался долго. Он сам работал над мышцами живота и параллельно старался по-хорошему разозлить подчинённых.
- Живой, - выдохнул Фрэнк.
Речь командира воспринималась им как шумовой фон. Вроде не раздражает, однако, имей Коул возможность убрать звук, он обязательно бы её выключил.
– Кто бы изобрёл двигатели, - Фрэнк сделал паузу, дабы перевести дух, - что сократили бы длительность перелётов. Может, тогда и от анабиоза откажемся, как от рудимента прошлого.
Он согнулся пополам, уперев руки в колени. С его лба на решётчатый пол кабинки упали капли пота.
- Думаешь, анабиоз нужен, чтобы правительство экономило на продовольствии? Или, чтобы сократить количество психозов у людей, долгое время находящихся в замкнутом пространстве с такими же придурками, как они? – спросил Дейт, вновь зависнув над трубой. – Ты представляешь, какие тогда будут нагрузки при ускорениях во время искривления метрики? – Он опустился. – Боюсь, ради спасения твоего хрупкого тела появятся новые камеры, куда хуже нынешних. И ты из-за параноидальных страхов заноешь пуще прежнего. – Подражая детскому голосу, Нилз передразнил друга: - Уа-а-а-а, мамочка, не хочу спать. Сон – это маленькая смерть. Уа-а-а-а…
Фрэнк выскочил из кабинки. Почувствовав необычайную лёгкость корабельной атмосферы, он вмиг преодолел расстояние до висевшего на турнике Дейта, и штаны Нилза оказались спущенными до колен.
- Ты что творишь?! – воскликнул парень.
Спрыгнув на чуть пружинящий пол, под гогот сослуживцев, занимавшихся на соседних тренажёрах, Дейт привёл внешний вид в порядок.
- Что здесь происходит?
Тренажёры в радиусе пяти метров от Коула и Нилза разом опустели. Сослуживцы двух друзей, не сговариваясь, в мгновение ока сменили снаряды. Они не желали попасться под горячую руку командира, неожиданно возникшего в этой части зала.