Как только поредели дома, исчезли сверкающие и потому выглядящие неуместными на фоне послевоенного Гераса билборды, а монорельс развернулся петлёй в обратную сторону, к центру, дорогу укрыли плешивым ковром мхи, островки травы, мусор и рухнувшие с опор указатели. Вокруг искорёженных знаков в свете фар искрились осколки неоновых трубок. Из мачт освещения, различных опор и пилонов многоуровневых развязок торчали провода скрученных кем-то проекторов, рисовавших в своё время на полотне интерактивную разметку, вспомогательные знаки и голопроекции барьеров при дорожных работах.
Несмотря на то, что шоссе было заброшено, им периодически пользовались. Кто-то расчистил от хлама полосу шириной в два транспорта. Спихнул с пути гниющие остовы машин тех несчастных, кому не повезло оказаться на трассе в момент начала орбитальной бомбардировки. Повреждения и деформации выхваченных из темноты фарами кузовов могли многое рассказать о судьбе хозяев этих транспортов.
Ближе к Герасу люди в панике совершали идиотские манёвры и попадали в аварии, образовывая постепенно затор, в хвосте которого машины гибли уже в адском пламени разрывавшихся бомб и торпед, стиравших с лица Халута один из крупнейших промышленных центров. Изображение с головного сканера на планшете порой заставляло поглядывающего на него Лату съеживаться от ощущения бессилия, беспомощности и страха, которыми веяло от призраков, наверняка поселившихся среди жутких изваяний из металла, ставших памятниками на массовом захоронении. Вернулось подзабытое в хаосе последнего часа ощущение чьего-то пристального взгляда, сосредоточенного на покидающих Герас двух машинах.
Как и городские постройки, постепенно исчезла растительность крупнее небольшого куста. Мрачные стены зарослей по обе стороны от трассы с редкими тусклыми зеленоватыми сферами расступились, и глазам открылся бескрайний простор, отделённый от ночного неба кривой горизонта.
Выжженные пустоши.
Грузовик покачнулся - оборвалось дорожное полотно. Пылевой шлейф позади машин сразу загустел, закрыв сизыми клубами зарево над Герасом, словно города никогда не существовало. От трассы осталось лишь направление, которое указывали торчащие из слоя голой земли и крошки, возможно, того, что раньше было стенами заводских цехов и сборочных предприятий, всё те же остовы транспортов и скрюченные взрывными волнами мачты освещения. Как издёвка над психикой тех смельчаков, кто осмелился забраться столь далеко, уже много лет мерцала лампа на одной из мачт, чудом уцелевшей в огненном вихре и всё ещё подключенной к городской системе.
Пыль, поднимаемая транспортом с Фрэнком за манипуляторами, застилала обзор, и Лату перевёл получаемое от сканера изображение с планшета на лобовое окно. Столкновение в переулке не прошло даром. Толчок встряхнул пару секторов проецирующих линз, потому слева отсутствовала часть картинки. Но это не мешало следовать за капитаном, который свернул с пути и повёл машину к причудливым образованиям, оборванными дугами поднимающимся над холмом.
Пологая возвышенность оказалась краем неглубокого оврага с нависающими над ним стенками спёкшейся от высоких температур породы.
- Тормози, - крикнул Фрэнк, позволив грузовику поравняться с транспортом. - Не спускайся следом. Жди здесь.
Лату кивнул и остановил машину на склоне холма. Выпустил стояночные опоры. Когда грузовик надёжно зафиксировал положение, он покинул кабину и поднялся к краю оврага. Внизу Фрэнк разворачивал транспорт, чтобы не тратить на это время по возвращении.
- Это рёбра экзотической зверушки? - спросил капитана Лату, показав на циклопических размеров образования, что привлекли внимание шефа ещё с трассы. Они действительно напоминали развороченную грудную клетку. - Реликт? - он посмотрел на ближайшую дугу-ребро. - Или нечто, вымершее очень давно?
Не удостоив его ответом, Фрэнк открыл багажное отделение транспорта.
- Есть чем посветить? Я тебе, вроде, фонарик давал.
- Сейчас.
Лату спустился к грузовику, окинув взглядом окружающее пространство. Мёртвое спокойствие. Ни криков птиц, ни дуновения ветра. Только он с шефом нарушает тишину пустошей.
На северо-востоке зарождался новый день. Небо стало чуть светлее, а далёкое зарево над Герасом поблекло.
В километре от торчащих ввысь «рёбер», в направлении города, среди неровностей ландшафта Лату заметил движение. Замер и вгляделся пристальнее. Ничего. Ни света фар, ни поднятой в воздух пыли. Показалось? Постоял ещё минуту, слившись с окаменелостью и шаря глазами по голым холмам, равнинам и застывшим нарывам воронок от взрывов, но так больше ничего не увидел.