- Странно, ты не упоминал об этом раньше, - Лату повернул голову к боковому окну. - Не сочиняешь ли ты часом, чтобы меня развлечь?
- Какой резон мне врать? - с еле заметным возмущением в голосе спросил капитан. - Не делился, потому что до сегодняшнего дня нам не надо лезть в эти земли.
- Хорошо-хорошо, - Лату поднял руки. - И что говорили?
Вопрос прозвучал глухо, скатившись до полушепота, так как Лату отвлёкся на одиноко парящую в небе птицу. Она была подобна им, ползущим сквозь это царство безмолвия и небытия, ведомая целью, от которой, казалось, зависела её жизнь. Настолько важной, что пришлось покинуть гнездо и родной ареал обитания. Птица обеспокоенно крикнула, потревожив вечный сон мёртвых. Поздно одумалась своей маленькой головой, что залетела слишком далеко. Здесь нечего ловить. Объедать кости, чуть ли не до блеска вылизанные гонимыми ветрами песчинками?
Лату поймал в прицел чёрную кляксу на синем фоне, вошедшую в пике и полетевшую обратно к городу. Проводил её взглядом, пока не помешала стойка крыши и глухой, крытый кузов.
- Они болтали между собой о кипящих землях... ты слушаешь? - Лату согласно кивнул. - Тихо, оглядываясь. Со стороны это выглядело так, словно суровые мужики, закалённые боями, до смерти боятся громким словом помянуть пустоши и навлечь тем самым беду на следующую экспедицию. Нагнувшись ближе к друг другу, рассказывали, как бурлила земля, усеянная строительным мусором, что суп твоей мамки на плите, как хлопала возникавшими над подрагивавшей поверхностью пузырьками газа. Сложно представить, какие процессы происходили там, - Фрэнк ткнул пальцем в серую крошку за окном, - под тоннами превращённых в труху стен заводов. Но видимо мужчины разговаривали недостаточно тихо, и к ним подсела троица других. Обветренные лица, уставшие глаза, одёжка подёрнута тонким слоем дорожной пыли. Новенькие поведали о разумном тумане. Якобы он возник из ниоткуда в середине дня и потянулся, клубясь и перекатываясь по холмам, за их караваном. Пропало три машины. Замыкающая с конвоирами и два грузовика. Мне тогда было одновременно и жутко от подобных рассказов, и смешно. Вот что только народ не придумает, лишь бы оправдать собственную дурость. Сами, небось, въехали в едкий дым, и часть водителей отравилась, возможно, даже потеряла зрение и увела машины в неизвестном направлении.
- Действительно, забавно, - ухмыльнулся Лату. - Мыслящий туман! Вроде впечатлительных стариков и малых детей вести караваны не берут ни на одной известной планете. Сплошь бывших бойцов. Времена голодные, неспокойные, кто-то должен и машину вести, и груз защищать.
- Это ещё что! - капитан вошёл во вкус, копаясь в памяти. - Так, мелочь. К компании присоединился бледный... как ты, Лату, водитель. Руки дрожат, расплёскивая из бокала куасс. И стал он севшим голосом, перебивая всех, доказывать существование призраков. Казалось бы, причём тут призраки. Однако, я быстро получил ответ на не озвученный мной вопрос. Мужчина рассказал, что его караван столкнулся на трассе, затянутой дымом с продолжавшихся пожарищ, с неясными силуэтами. Призрачные фигуры блуждали между уничтоженных машин, некоторые застыли в позах убитых горем людей. Демонстрируя всем за тем столом седые волосы, говорил, что призраки не реагировали на выстрелы в воздух и растворялись, когда караван подлетал ближе.
- Этот сказочник, случаем, не говорил, скольких транспортов не досчитался он? - Лату забавляли рассказы Фрэнка о пустошах.
Нет, он представлял пережитый людьми кошмар, их панику и агонию, когда из-за облаков прилетели ракеты и бомбы. Сложно оставаться чёрствым и равнодушным, видя, как за окном плывут серые равнины с проржавевшими металлическими фермами, кривыми башнями вздымающимися над землёй, или косогоры и воронки без единой метёлки травы. А ведь здесь кипела жизнь. Люди и машины создавали различную продукцию: от болта до комплектующих к космическим кораблям. Теперь же покинутые цивилизацией территории даже природа обходила стороной, брезговала, желала сама заниматься изменениями биологических видов. Постепенно, без вмешательства жёсткой радиации и химикатов. Лату чувствовал боль, исходящую от выжженных пустошей — ожога на лике планеты, сродни его собственному на ладони, но потешался над людьми, выдумывающими о них сказки. Не понимал, зачем пугать пьяными байками тех, кто никогда сюда не сунется. Не дают покоя лавры ораторов, что на улицах Гераса вещают о павших под натиском неизвестных существ Дальних Рубежах?