Совладав с собой, он приложил к ране второй палец и, тяжко вздохнув, словно смирился с участью, остановил кровотечение своему первому пациенту.
- Джейнат, зачем? - прохрипел мужчина глядя в потолок.
- Я — Дейт.
- Опять врёшь, - спустя несколько мучительных вдохов сорвалось с губ раненого.
Нилз не стал парировать его слова. Он осмотрел правое запястье мужчины. Вшитые под кожу индикаторы горели оранжевым и красным. Чёткий сигнал того, что нанороботы не справляются с повреждениями тела адъютанта-мичмана. Им удалось лишь некоторое время поддерживать жизнь и теперь их заряд заканчивался.
- Откуда рана?
- Поп... ппадание... рак-кеты... кинуло на остр... уг... оторва... шейся... о... шивки, - выкашлял ответ мужчина. Где-то в глубине его глотки каждый звук сопровождался бульканьем.
Далёкий от медицины Дейт не обратил на это внимание, но ему не понравился суховатый кашель раненого.
- Я сейчас. - Он обошёл мостик, ища во встроенных шкафчиках стратегический запас съестного и воды. - Держи.
Нилз протянул мужчине бутыль с торчащей из пробки трубочкой. Тот вяло пошевелил руками. Силы постепенно оставляли раненого, который их бездумно растрачивал на бормотание и рыдания, жалея себя, сдавшись на волю судьбы. И тогда Дейту самому пришлось впихивать ему трубочку между губ. Мужчина скосился на неё и сделал пару жадных глотков, покуда хватило запала, затем обмяк, вновь отдавшись страданиям.
Дейт понимал, что возможно впустую переводит ценный ресурс на того, чьи часы отсчитывают последние минуты, но не мог не напоить человека. Пусть это зачтётся как последнее желание умирающего. Отказ же был бы равносилен желанию, чтобы несчастный поскорее сдох.
- Ты, Дж...жейт-тан... лжец, - лишенным эмоций голосом произнёс в потолок адъютант-мичман.
- Я — Дейт! - резко, словно рубанул топором полено, бросил Нилз.
- Зач... чем эти прит-творства? М... м... мы у...е да... авно не дети, брат.
Дейт махнул на мужчину рукой. Он, как ему казалось, сделал всё для поддержания жизни в теле этого несчастного. Теперь стоило подумать о собственном выживании. Надо было убираться прочь от Сулахо.
Нилз провёл пальцами по капитанской консоли. Над её гладкой и чёрной, как смоль, поверхностью со вспыхнувшими внутри символами и реагирующими на прикосновение индикаторами возникли проекции с данными о состоянии корабля. Целостность корпуса стремилась к нулю. На трёхмерной модели носителя замерцали красным области, с которыми главный мозг корабля потерял контакты из-за взрывов, скоротечных пожаров или обрыва линий коммуникации. Система отметила эти секции, как уничтоженные или пришедшие в негодность в связи с неисправностями. Атмосфера на борту отсутствовала, и её нельзя было восстановить даже в отдельно взятых помещениях. Сбывались наихудшие прогнозы Дейта. На мостике осталось лишь семьдесят три процента пригодного для дыхания воздуха. Без очистки и восполнения содержания кислорода долго здесь не проживёшь.
На глазах Нилза семьдесят три процента сменились семьюдесятью двумя. Это напомнило ему о дырке в скафандре. Схватив плавающий на уровне груди дозатор, он поменял насадки и капсюль и с расстояния в пару сантиметров, чтобы избежать в невесомости разлёта вещества куда попало, но только не на скафандр, покрыл тонким эластичным слоем материал вокруг миллиметрового разрыва.
- М-мы... ещё дер... жимся? - Вопрос заставил вздрогнуть увлечённого делом Нилза.
Он обернулся. Мужчина смотрел на него, можно сказать, осознанно. Неожиданное прояснение посреди волнующегося океана бреда? Дейт решил не спешить с выводами.
- Разбиты, - ответил он коротко.
Будто в подтверждение его слов, корабль-носитель содрогнулся. На мостике мигнул свет. Сердце Нилза остановилось. На миг. Прежде, чем забиться с утроенной силой, гулко ухая в ушах. Он поднял взгляд к световым панелям, взывая к богам, в которых не верил. Ещё одно попадание, сокращающее шансы на бегство из системы.
За иллюминаторами проплыл неопознанный эсминец. Ни на одной проекции не было показаний радаров. Но свой ли или вражеский - значения не имело. Сейчас каждый сам за себя. Хочешь спастись, давай, работай. Старайся или умри, как слабак и трус. Как раненый нытик. Дейт скосился на мужчину. Ради двух человек свои не станут рисковать экипажем из пары сотен людей, а разъярённый враг не пожалеет ракеты. Потому полное молчание в эфире.