- Лицом в землю! - не дожидаясь, когда подойдёт ближе, крикнул он. Приказ прозвучал глухо из-за противогаза, но даже так голос сержанта внушал трепет, что не вязалось с комплекцией офицера. - Живо! На счёт «три» открываем огонь!
- Подождите? - Эсдени выставил вперёд раскрытую ладонь. Он не испытывал огромного желания умирать именно сегодня и конкретно в данный момент. - Я по поручению адмира Рагорда Онроба.
- Да хоть самой богини Гьят! Ра-аз!
Сквозь давящий гул военной базы послышался хруст костей. Эсдени обернулся. На губах застыло не озвученное ругательство. Внутри всё опустилось. Стало тяжело внизу живота, сдавило грудную клетку. Теперь Каро с трудом представлял, как адмир управлялся с этими людьми.
- Дукар! - Эсдени испуганно посмотрел на верзилу, стоявшего над поверженным пехотинцем из окружения. - Не дури.
Он опустил взгляд ниже и повел плечами, сдерживая атаковавшую тело дрожь.
- Вот за что сломал бедняге челюсть? Все же свои.
Дукар недобро сверкнул глазами, но отступил и тут же получил прикладом винтовки в висок. Спецназовец поплыл. Его качнуло, и в следующее мгновение он бесформенной горой сложился на утоптанной, пожухлой траве. Поднялся ор. Сопровождавшие Эсдени люди адмира кинулись на солдат. Затрещала по швам форма, воздух разорвала брань, глухие удары по плоти перерастали в стоны.
Грянул выстрел. Ударил кувалдой по ушам.
- Два!!! - отстегнув фильтры, чтобы его лучше слышали, гаркнул теряющий самообладание сержант.
Эсдени опустился на одно колено под неодобрительное бормотание спецназовцев. Так называемые охранники с «Банч-Ири» явно записали его в слабаки и трусы. Руководить ими станет сложнее. Запахло провалом, концом ещё не начавшейся яркой карьеры. Однако сложности не имели значения, если сержант отдаст приказ на уничтожение.
Каро повернулся к нему лицом.
Пол головы сержанта уродовал противогаз с десятками трубок, связывающих между собой три фильтрационные ёмкости, и с огромными, чувствительными к свету стёклами очков, состоящими из фасеток. Он походил на биомеханическое насекомое с антропоморфными признаками: руки, ноги, а вместо мандибул человеческая челюсть, скованная напряжением. Губы сжались в тонкую нить, в струну удавки.
Осознаёт ли сержант, с кем он вступает в конфронтацию? И если осознаёт, то ради чего? Собственного тщеславия? Остановить людей Рагорда Онроба ради медали? Впасть в немилость столь влиятельного человека за жалкую прибавку к пособию ветерана? Или считает, что война спишет все долги, грехи и ошибки?
Эсдени обвёл глазами посадочное поле и базу под кронами деревьев. Где же связной? Где эта... эта ленивая морда капитана службы обеспечения? Ведь не так уж сложно переставлять ноги чуть быстрее.
К дерущимся подлетела пара открытых транспортов, судя по нашивкам, с военными стражами.
Каро с грустью признал, что попал в очень гнусный переплёт. И всё благодаря неуравновешенным помощникам.
Да, риски были. Предполагалось, что одной эмблемы адмира на бортах катера будет не достаточно для беспрепятственного пролёта везде и всюду. Но, что их задержат и учинят допрос, никто даже не подумал. Операцию планировали впопыхах, в жалкие мгновения между решениями боевых задач. Противник крепко ухватил за горло и не давал вздохнуть, несмотря на тактические преимущества корцианцев, а также опыт их верхушки командования. В такой обстановке адмир многое упустил: и что объект режимный, кругом же война, и имя связного. А ведь задание у него, у Каро, неофициальное, исключающее влияние связей и полномочий. Рагорда же в первую очередь волновала эффективность тающего на глазах флота.
Сержант подошёл почти вплотную. Холодное дуло винтовки обожгло лоб.
Эсдени опустил второе колено. Запершило в пересохшем горле.
- Мы не шпионы, - тихо произнёс Каро, - и не диверсионная группа.
- А я эльсенадор Мунчи Терстиб, гобернант системы Банч, - без тени ухмылки парировал сержант. - Вы обошли системы воздушной обороны. Да, код «свой-чужой» оказался действующим. Но это ровным счётом ничего не значит. Вдруг вы, падлы, дезертиры. Покинули орбиту, угнав катер ради спасения собственных, плешивых шкур. Морды у твоих людей такие, что скорее они чью-то грудь подставят под плазму, чем свою. Я расстреляю вас прямо здесь, и с вероятностью девяносто процентов меня погладят по голове. Кинут премиальную кость.