Сверху опустился парашют, накрыв собой словно тело на месте преступления кабину и болтающегося на тросах Фрэнка.
Дождавшись, когда хоть немного отступит парализующая боль, Коул попытался высвободить ступню из скрутившихся в тугой узел строп. Поводил ею влево-вправо, желая почувствовать слабое место. Без результата, если таковым не считать ярко напомнивший о себе вывих. Фрэнк поморщился, но в этот раз сдержался и не закричал. Даже не выругался.
Долго висеть вверх тормашками тоже было нельзя. Он уже ощущал, как к голове приливает кровь. Как пульсация в висках становится тягучей, давящей на стенки черепной коробки. Собрав волю в кулак, Фрэнк согнулся пополам и схватился руками за штанины скафандра. Прочная композитная ткань натянулась, но выдержала, позволив добраться до застрявшего в хитросплетениях строп ботинка.
Правая нога была туго обхвачена крест-накрест у самой щиколотки. Под натянутые ленты тросов не вошла бы даже тонкая иголка, что уж там говорить о пальцах в неподходящих для мелких работ перчатках. Однако Фрэнк не сдался, и нервная возня с путами закончилась очередным падением. На этот раз коротким, изогнутой спиной на крючковатые, твёрдые, как камень, корни дерева. Из Фрэнка вышибло дух вместе с воздухом.
- С мягкой посадочкой, - поздравил Коул себя, застыв в неестественной позе, словно сломанный пополам. Он не узнал собственный голос, но об этом моментально забыл. Больше всего сейчас Фрэнка волновал позвоночник — все ли позвонки на месте, и может ли он, Коул, двигаться, или же из-за отказавшей нижней части тела останется здесь, станет лёгкой добычей для местной фауны. - Чёрта с два! Шире пасти, точите клыки. На ужин листья салата.
Закусив губу, Фрэнк перекатился на живот и поднялся на четвереньки. Ушибы отозвались пароксизмами ноющей боли в спине, руках и ногах, но надо было продолжать эволюционировать, как минимум, до человека прямоходящего.
Внимание привлёк шум приближающегося десантного бота. Фрэнк задрал голову. В образовавшемся среди ветвей просвете ещё кружили в танце одиночные листья, когда на фоне залитого светом неба мелькнуло стабилизирующее крыло машины. Свои. Корцианцам десантные боты в этой битве не нужны. Фрэнк поднял правую руку и взглянул на чудом переживший падение планшет. Сорвало одно из креплений, на торце красовалась вмятина, погнуло экран, но он всё ещё мог проецировать карту отсканированной местности с пульсирующей точкой отсека с оружием. Коул сориентировался, мысленно нарисовал маршрут и запомнил направление, в котором от воображаемой линии улетел бот - там бой, там братья по оружию, там билет домой.
До отсека с оружием было чуть больше километра по густому лесу, кишащему чуждыми для жителя центральных планет, не видевшего никого крупнее и опаснее крыс, созданиями. По спине под лётным скафандром пробежали мурашки. Фрэнку стало не по себе. Ему почудилось, что он затылком ощутил чей-то пока ещё заинтересованный взгляд. Обернулся. Перед глазами зарябил частокол стволов подлеска, и ни единого признака присутствия иных существ. Фрэнк втянул лёгкими воздух, чтобы облегченно выдохнуть, только не смог. Дыхание замерло. Внешние микрофоны сквозь появившиеся после падения щелчки, потрескивания и прочие шумы донесли до слуха хруст сухих веток.
Руки нащупали толстую ветку. Сучковатая, почти прямая палка легла в ладонь, как влитая. Фрэнк осмотрел её. Длинная. Можно ткнуть в разинутую пасть голодного хищника, не оцарапав кисть о жвала или острые зубы и надолго отбив у того желание рассматривать Фрэнка в виде упакованного в жесткую обёртку угощения. Насторожил лишь вес палки. Скорее всего, сухая. На один раз, если выдержит, а затем спасёт только бег в не располагающем к этому скафандре. На тренировках отряд двигался так, словно ступни привязали к плитам килограмм по тридцать весом, но убедили, что удобнее обуви для марафонов нет.