— Как он умер? — спрашивает он и добавляет. — Можешь не говорить, если не хочешь.
— Я не уверена, — говорю я тихо. — Полицейские не нашли его тела, но они обнаружили его машину в горах и его… кровь была повсюду.
Его серые глаза увеличиваются:
— Это должно быть трудно для тебя, не знать, что с ним случилось?
Я киваю, опуская такие детали, как песочные часы, окрашенные кровью на лобовом стекле, массивное пятно в форме Х на траве перед машиной, и черные перья везде.
— Я действительно не хочу говорить об этом.
Он смотрит сочувствующим взглядом, и пряди влажных волос падают на его лоб.
— Я понимаю. Моя мама любит говорить о моем отце, хотя это до сих пор причиняет боль.
— Позволь спросить, как он умер?
Он молчит, пока мы огибаем горы и проезжаем через деревья в равнину. Город молчит, все в безопасности в своих постелях.
Здесь ограничение скорости и он нажимает на тормоз, замедляя автомобиль. — Он был убит… на работе.
Он избегает зрительного контакта со мной, уставившись в окно пустым взглядом. Кажется, он скрывает подробности.
— Где он работал?
Ашер тяжело сглатывает, его костяшки побелели. Он берет свой телефон и проводит по экрану.
— У меня появился сигнал, ты будешь звонить своей подруге?
Я не буду давить на него. Если кто и сможет понять необходимость в секретах, то это я.
Я указала ему, где мой дом и затем набрала номер Рэйвен. Через несколько гудков, меня перекидывает на голосовую почту.
— Эй, Рэв, я просто интересуюсь, все ли у тебя в порядке, ведь ты спасла меня от этого гота. У меня была сумасшедшая ночь, и я потеряла свой телефон. Но я позвоню тебе, как только вернусь домой. — я положила трубку и отдала Ашеру телефон.
— Итак, я должен спросить и, не пойми неправильно, но как вы стали друзьями? — спрашивает Ашер, облизав губы. — Вы кажетесь полными противоположностями.
— Так и есть, но она моя лучшая подруга, — я отвечаю, кусая свои ногти. — Единственный друг, на самом деле.
Он хмурится.
— Твой единственный друг? В это трудно поверить.
Мой голос полон сарказма.
— Правда?
Выворачивая руль вправо, он поворачивает вниз по моей улице, и затем улыбается мне.
— Почему тебя это удивляет? С тобой легко общаться, ты красивая и любишь машины.
Я кусаю губу, сдерживая ухмылку.
— Поэтому я не понимаю, что заставило тебя прыгнуть в озеро, чтобы спасти меня? — я смотрю на его мятую одежду с хлопьями грязи. — И испортить свою одежду.
Он припарковался напротив моего дома, узкого двухэтажного таунхауса, отчаянно нуждающегося в покраске.
— Ты шутишь? Ты позволила исполниться моей мечте стать героем, — он подмигивает мне.
— Да, да, я вижу. — я открываю дверь, сдерживая улыбку. — Я уверена после сегодняшнего вечера, ты забудешь про меня.
— Про кого? — он дразнит меня, ухмыляясь.
— Видишь, ты уже забыл, — шучу я и хватаюсь за сиденье, чтобы вылезти.
— Подожди, — он склоняется над консолью, его пальцы обхватывают мой локоть. Я останавливаюсь, повернув голову, встретившись с ним взглядом, спокойно дыша от его молчаливого прикосновения.
— Да?
Он облизывает свои губы.
— Пообещай, что хотя бы сходишь к врачу, просто убедиться, что все в порядке.
Сжав губы, я киваю.
— Ладно.
— И никто не сможет забыть тебя, Эмбер. Поверь мне.
Его глаза блестят, делая мою кожу горячей, а затем без предупреждения он приближается и нежно целует меня в уголок рта. Адреналин витает в моей крови, в то время как его руки скользят вниз по моим рукам, затем талии, и, наконец, останавливаясь на моих бедрах.
Когда он отстраняется, он смотрит мне в глаза, но ничего не говорит. Не зная, как реагировать, я выхожу из машины, закрываю дверь и машу ему, пока он отъезжает.
— Да, посмотрим, как ты поступишь, когда мы увидимся снова, — бормочу я под нос, но улыбка проскальзывает, когда я касаюсь пальцами губ.
— Йо, где ты была? — кричит Йен с дивана в гостиной. Он ест Fruit Loops и смотрит фильм, где у главных актеров сильный французский акцент.
— Перед уходом я говорила тебе, что иду на вечеринку, — я снимаю пиджак и бросаю на перила.
Он оглядывается через плечо и его рот распахивается.
— Почему ты выглядишь так, будто купалась в озере в одежде?
— Ты разве не слышал? Все крутые ребята так делают, — я тащу свою задницу вверх по лестнице.
— С каких пор ты крутая? — кричит он, пока я бреду к своей комнате.
Я захлопнула дверь, включила светильник и начала снимать свои промокшие сапоги. Я стонала при каждом движении, руки и ноги отяжелели, голова раскалывалась.