— Я подняла дело твоего отца и там сказано, кто звонил ему перед исчезновением. Вызов был от тебя, и ты сказала, что он будет убит.
— Нет, я сказала, что он умрет. Это огромная разница.
— Огромная разница или нет, но это очень подозрительно. И сразу после этого ты сбежала.
Я предпочитаю промолчать, по опыту зная — чем меньше слов, тем меньше возможности искажать то, что я говорю.
Она щурит на меня глаза, потом делает какие-то пометки в блокноте.
— Это такое странное дело. Вороньи перья, песочные часы, ярко-красный крест на дороге. И, конечно же, кровь.
— Это все символы смерти, — говорю я. — Я говорила это полиции в последний раз.
Она хмурит брови, перечитывая свои записи.
— Хм… никто не принял это к сведению.
Я равнодушно пожимаю плечами.
— Ну, это правда. За исключением креста, все они символизируют смерть. Вы можете прогуглить это, если хотите. Это довольно общие знания.
— Ты сделала это до или после исчезновения своего отца?
— После.
Она покраснела от разочарования, стараясь оставаться хладнокровной.
— Знаешь, я нахожу весьма подозрительным то, что ты была на вечеринке, на которой присутствовал Ладен Миллер, а потом он исчез. И имеются свидетели, которые сказали, что видели, как ты садишься в машину сразу после того, как Ладен уехал с другой девушкой.
Свидетели?
— Я должна была быть в другом месте… моя мама… я была нужна ей дома для чего-то, — я лгу, но не очень хорошо.
Она просматривает блокнот.
— На самом деле, если я правильно прочла записку в твоей папке, твоя мать была довольно пассивным родителем. По сути, она отказалась от опеки над тобой и отослала тебя жить с твоим отцом, когда тебе было четыре.
— Пассивная или нет, она попросила меня быть дома пораньше, потому что ей была нужна моя помощь в чем-то. — я прилагаю усилия, чтобы не ерзать или она использует это против меня.
Её глаза внимательно изучают меня.
— Где ты была с двух до четырех часов утра в субботу?
Упала в озеро, рисовала безумные заметки на моей стене, отключилась. Дерьмо!
— Я была с Ашером Морганом.
Она выгибает брови.
— И кто это?
— Мой друг, — я копаю себе могилу размером с яму. Я хватаюсь за подлокотники, надеясь, что она не заметит моего беспокойства.
Она записывает Ашер Морган на верхушке блокнота, а затем убирает его в карман. Потом она протягивает мне свою визитку.
— Будем на связи.
Я беру визитку, кладу в задний карман и покидаю кабинет, не оглядываясь.
Глава 7
Все в городе называли исчезнувшего Ладена Ангелом Смерти. Разнесся слух о том, что детектив допрашивала меня прямо в кампусе. Я как будто вернулась на три года назад, сразу после исчезновения моего отца. В коридорах витает шёпот: «уродка», «психопат» и «убийца». Но я иду с высоко поднятой головой. Немного сплетен и грязных взглядов ничто, по сравнению с ежедневными страданиями от видений смерти.
Я собираюсь идти на последний урок, а Рэйвен до сих пор не появилась, не позвонила и не ответила на мои сообщения, поэтому я решила пообедать в Макдональдсе по соседству.
Я дожидалась заказ, чтобы положить его на поднос, в то время как Маккензи Бэйкер, задела меня плечом и чуть не переломала свои высокие каблуки, пытаясь сохранить равновесие. Веревкой связаны её запястья, и заклеен рот. Тьма пожирает её. Выходи, выходи, где бы ты ни находилась. Это игра и Маккензи проигрывает, потерявшись в море крови. Я и раньше видела её смерть, это всегда тяжело.
Глядя на меня, она откидывает волосы и возвращается к разговору с девушкой.
— Так я был прав? — волнующий мягкий голос Камерона посылает всплеск адреналина через мое тело, и я вздрагиваю.
Отступив назад, увеличиваю дистанцию между нами, но на самом деле очень хочу приблизиться к нему.
— О чем ты?
— О стихотворении, — говорит он с очаровательной улыбкой.
— Ты думаешь, мне больно? — спрашиваю я, пока кассир кладет картошку фри мне на поднос.
— Я думаю твоё сердце несет в себе много боли, — он делает шаг вперед, сокращая и без того маленькое расстояние между нами. — Однако ты скрываешь это, как и многое другое.
Его слова задевают за живое.
— Все что-то скрывают, разве нет? — спрашиваю я.
— Это слова истинного писателя. — он тянется ко мне, хватает меня за руку и ворует мою картошку. — Но вопрос в том, что скрываешь ты, Эмбер? — его тон обвинительный, значит он слышал сплетни.
— Трупы в подвале и полная печь праха, — говорю я мрачно.