Я облизываю губы, встревоженная и взволнованная, когда он располагается между моих ног, ставя руки по обе стороны от моей головы.
Мое сердце бешено бьется в груди, когда я сгибаю колени и скольжу руками по его спине, а он наклоняется ко мне и страстно целует. Я оборачиваю ноги вокруг его талии, когда он начинает проникать в меня.
Черт, это больно. Словно меня разрывают на части самым неестественным способом. Чем дальше он входит, тем сильнее боль, и я изо всех сил стараюсь не закричать.
Когда мои ноги сжимаются вокруг его талии, он отрывает от меня губы, сдувая волосы с глаз.
— Ты в порядке? — спрашивает он, удерживаясь неподвижно, наполовину внутри меня, а в его глазах застыла нерешительность. — Это твой первый раз… не так ли?
Разве не очевидно? Я киваю и, желая поскорее закончить с этим, выгибаю бедра, обхватывая его и заставляя пройти путь до конца. Я делаю вдох и выдох, его челюсть напрягается, но не от боли, а в напряжении.
— Все нормально, — говорю я, расслабляя ноги, чтобы ему было удобнее.
Он закрывает глаза, его рука скользит вниз по мне, вызывая марашки, пока он не достигает бедра. Крепко сжав, он толкнулся в меня, и я выгибаю спину, закатив глаза.
— Боже… Эмбер… — его глаза открыты, дыхание неровное, под стать моему, наши груди поднимается и пускается в унисон.
Я тяну его ближе, и он опять вбивается в меня, боль утихает, и сменятся чистым и удивительным наслаждением. Я двигаю бедрами вверх, желая большего, и он двигается со мной, толкаясь все сильнее и сильнее. Он удерживает мой взгляд, наблюдая, как я кусаю губу, чтобы не кричать. Я вонзила ногти ему в спину, и он испускает горловой стон, двигаясь быстрее. Боль рассеивается, и желание заполняет мое тело. Я двигаюсь вместе с ним, наши тела безупречно сталкиваются, и он кусает меня за шею, обхватывая грудь. Моя кожа влажная, и все тело начинает покалывать. С последним глубоким ударом, горячая спираль пронзает мое тело, я откидываю голову назад, глаза закатываются в чистом блаженстве, и я распадаюсь на части. Мои ноги натянулись вокруг него, пока я ловлю воздух, задыхаясь.
Спустя несколько мгновений, движения Ашера замедляются и становятся рваными, затем он успокаивается. Его голова наклонена вперед, и я чувствую его жаркое быстрое дыхание на своей шее, когда он целует ее.
— Эмбер… это было… — он подыскивает слова.
— Удивительно. Идеально. Безупречно. Абсолютно. Бессмертно и вечно желаемое и нужное, — я шепчу слова, которые позже буду рисовать на своей стене об этом моменте и всем, что я чувствовала с ним.
Он улыбается, отклоняясь назад, и смотря мне в глаза.
— Я собирался сказать невероятно, но это тоже подходит.
Улыбка касается моих губ, и я тяну его вниз, чтобы поцеловать. После очень долгого, нежнейшего поцелуя, он выходит из меня, и затем мы вместе лежим в постели. Его рука обнимает меня, и моя голова покоится на его груди. Я отвлеклась от событий сегодняшнего вечера. В горячке стремительно развивающихся событий я забыла об аварии и своей смерти. Вот так просто. Но почему? Потому что у нас был секс? Я почему-то думаю, что случившееся может быть большим, чем просто сексом. Может, потому что Ашер подарил мне себя? Дар тишины.
— О чем ты думаешь? — спрашивает он, играя с моими волосами.
— О жизни и смерти, — признаюсь я.
Он колеблется.
— Ты ведь знаешь, что можешь все мне рассказать, верно? Я чувствую, словно… я не знаю… ощущения, словно ты что-то держишь в себе, думая, что, по каким-то причинам, не можешь никому доверять.
В моей голове крутятся слова отца. Эмми, если и есть что-то, что тебе следует знать о жизни, так это то, что нельзя доверять никому и ничему. Жизнь — это гребанная игра разума, и мы с тобой в ней лишь пешки.
— Я хочу, чтобы ты узнала меня и раскрылась, — добавляет он. — Я чувствую, как много ты держишь в себе.
— Ты тоже, с твоим отцом. Ты не любишь говорить о нем, и ты так до конца и не рассказал, почему переехал сюда. — я прикусила язык. — Извини. Я не знаю, в чем моя проблема. — Травма головы. Смерть. Или, может быть, это потому, что мое тело дрожит в каждом месте, где он касался меня.
Он тяжело сглатывает.
— Нет, все в порядке. — он скользит вниз так, что наши глаза оказываются на одном уровне, прижимаясь своей голой грудью к моей. — Ты хочешь знать кое-что обо мне, поэтому я расскажу тебе… я переехал сюда, чтобы избежать напоминаний об отце. Даже после того, как он умер, тяжелые воспоминания окружали меня в доме, который он оставил мне в своем завещании… каждое место, где мы ходили вместе… воспоминания были повсюду, и я нуждался в бегстве — бегстве от смерти.