— Эмм. — голос Рэйвен возвращает меня обратно к ней. Она паркует машину рядом с группой людей, одетых, как банды Скуби Ду. — Я должна тебе кое-что сказать. И это очень важно. — она пишет кому-то, а потом прячет телефон в лифчик.
— В самом деле. — я смотрю на нее. — В лифчике?
Ее лицо источает юмор.
— Мне может понадобиться мой телефон.
Я закусила губу до крови, и рот наполнился горьким вкусом ржавчины:
— Рэйвен… ты действительно в это веришь? — я держу книгу. — В Мрачных Жнецов, Ангелов Смерти и сражения между добром и злом? Или ты просто показала её мне, потому что я спросила о Мрачном Ангеле?
Её взгляд нежнее, чем когда-либо и в этот момент она тот же друг, что ударил Рикки Стюарта по лицу, когда он отрезал прядь моих волос в детском саду:
— Моя лучшая подруга смогла увидеть смерть каждого, когда ей было четыре года. Если это дерьмо может существовать, почему это не может?
— Я думаю, что дар может быть утерян, — я кладу руку ей на плечо. — Я больше не чувствую твоей смерти.
— Твое проклятье не пропало. — она грустно улыбается и проскальзывает в свои белые крылья.
— Да, но что, если это не проклятие? — я неуклюже вылезаю из машины, согнувшись, чтобы не сломать свои крылья. — Что если я… Что если я все это время проделывала такие вещи потому, что я не человек?
— Это все равно будет считаться проклятием, Эмм. Смерть украла твою жизнь, когда тебе было четыре. — она запирает двери, и фары мигают, когда машина подает звуковой сигнал. — Давай, пошли внутрь.
Прохладный ветер развевает наши волосы, пока мы идем через парковку, Рэйвен удерживает подол платья и возится со своими волосами. В её лифчике звонит телефон, и её немного потряхивает от вибрации, но она игнорирует звонок.
— Чертовы Хэллоуинские украшения, — Рэйвен кашляет, когда мы толкаем двери и туман ударяет нам в лица.
Я обмахиваю лицо и моргаю, пока мы прорываемся сквозь туман к основной зоне. Гитарист играет на своих струнах на сцене возле дальней стены, и музыка звучит из нескольких больших динамиков. Колонны по спирали украшены оранжевыми и черными лентами, а фиолетовый и серебряный свет с потолка освещает переполненный танцпол, где люди прыгают вверх и вниз, выкрикивая слова песни. Здесь есть ведьмы, черти, вампиры, Франкенштейны и даже несколько Ангелов. В самом дальнем углу кто-то смастерил костюм Мрачного Жнеца.
— Боже, надеюсь их здесь не слишком много, — бормочу я.
Рэйвен прослеживает за моим взглядом:
— О, Эмми, ты же не боишься Жнеца, не так ли?
Я стреляю в неё пустым взглядом:
— Это должно быть смешно?
Она улыбается и хватает меня под руку. Это самая странная вещь в мире: прикасаться к ней и не чувствовать её смерть. Мы создаем широкий путь с её крыльями, проходя через комнату, общую зону, небольшую комнату за сценой. Головы поворачиваются в нашу сторону, но я сосредоточена на двери общей комнаты.
— Почему мы идем сюда? — я перекрикиваю музыку.
Она направляется к двери, украшенной паутиной и знаком «ВОЙДИ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК»:
— Там дом с приведениями, и Ашер написал мне, что пошел туда со своими друзьями.
Я резко остановилась, и она дернулась назад. Мой разум умолял меня развернуться и бежать.
— Эмм, какого черта? — она разъединяет наши руки. — Что ты рассматриваешь?
Мой пульс ускоряется, пока я пялюсь на дверь:
— Я не уверена, что хочу идти туда.
Она закатывает глаза и дергает меня вперед:
— Пойдем, мы будем в порядке.
— Почему я не могу просто встретить его здесь? — я спрашиваю, оглядываясь на танцпол.
— Перестань быть курицей! — она смеется, и я фокусируюсь на ней. — Я только шутила о том, что он Жнец.
Она толкает дверь, и я следую за ней в дом с приведениями. Внутри темно, и когда закрывается дверь, музыка затихает. Тюки сена со скелетами образуют коридор перед входом, а оранжевый и фиолетовый мерцающий свет освещает путь.
Я отступаю, но Рэйвен тащит меня вперед:
— Ты будешь веселиться сегодня ночью, нравится тебе это или нет.
Покачав головой, я тащусь за ней. Один из скелетов прыгает вверх и кричит на нас, когда мы проходим мимо него, и Рэйвен ускоряется, смеясь. Чем дальше мы идем, тем тусклее становится свет, пока совсем не пропадает, и мы поглощены мраком.
Крики со злым смехом наполняют воздух, и теплый туман увлажняет мою кожу.
— Рэйвен, — шиплю я, цепляясь за нее. — Я хочу вернуться… прийти сюда было ошибкой.
Её рука падает с моей, и она смеется:
— Кто последний — тот тухлое яйцо!