- Да понимаете, Вика... - начал смущенно Еременко.
- Пойдемте в гостиную, - позвал Яковлев - Там обсуждаются мировые проблемы
Диана шла без особой охоты: «мировые проблемы» ей давно уже надоели. Когда подходили к двери гостиной, Еременко услышал:
- Не понимаю, зачем он вам? - раздраженно спрашивал Юлин-старший.
- Талантливый художник, - отвечал голос хозяина.
- Ну и что же?
- Пригодится...
Еременко остановился, пропустив вперед себя Бориса. В гостиной сидели Иванов-Петренко и Кирилл Маркович. Пчелкина и медика не было. «О ком они говорили?» - подумал Еременко. Ему стало невыносимо в этом «салоне», хотелось быстрей уйти. Но куда же девался Пчелкин? Ах, вот он. Николай Николаевич вошел, как всегда, с сияющей улыбкой. Кирилл Маркович встретил его вопросом:
- У вас дача с лифтом?
- У меня и дачи нет, и не желаю иметь, - расхохотался Пчелкин. - Предпочитаю ежегодно снимать. Меньше мороки...
- Это неразумно, - возразил Юлин-старший. - Дача тот же капитал.
- Кирилл Маркович - дачный бог, - шепнула Еременке Диана. - У вас нет своей дачи? Он вам может устроить. И недорого. - И тут же попросила: - Кирилл Маркович, помогите Петру Александровичу дачу построить. Художнику без дачи нельзя...
- Что ж, это надо обсудить. - Юлин-старший испытующе посмотрел на Еременку, очевидно ожидая, что тот уцепится за столь соблазнительное предложение.
- Так будем считать, дорогой Николай Николаевич, -заговорил Иванов-Петренко, преднамеренно заглушая все другие голоса, - что мы с вами договорились. Статью в энциклопедию я сдам после того, как вы с ней ознакомитесь.
- Надо надеяться, это будет отличная статья! - повернувшись к Пчелкину, торжественно произнес Яковлев.
- Будьте покойны, на этот счет у Осипа Давыдовича есть энциклопедический опыт. - Борис Юлии отодвинул стекло книжного шкафа и провел пальцами по томам Малой советской энциклопедии. - Тут многие статьи о художниках вышли из-под пера Иванова-Петренки.
Он хотел польстить сразу двоим - и Пчелкину, и хозяину дома, - но сделал это неумно. Еременко заметил, как по недовольному лицу хозяина пробежали синие тени. Осип Давыдович поспешно заговорил о другом:
- Мы с вами, Николай Николаевич, несем ответственность за их будущее, - Иванов-Петренко кивнул на молодых художников. - Надо помочь им преодолеть нашу национальную ограниченность...
Не успел Осип Давыдович закончить последнюю фразу, как Еременко уже вынул из книжного шкафа том Малой советской энциклопедии, полистал его, отыскал нужную страницу и пытливо спросил:
- Скажите, Осип Давыдович, а это не ваши ли семь строчек о Шишкине? - И, не дожидаясь ответа, прочел:
«Шишкин - живописец, пейзажист (даже не художник, черт возьми! - добавил от себя Петр), рисовальщик и гравер. Один из типичнейших представителей передвижнического натурализма семидесятых годов... Его живописи недостает света и воздуха». Как, Николай Николаевич? - спросил он Пчелкина. - Здорово, правда? Автору «Лесных далей», «Ржи», «Полдня» недостает, видите ли, света и воздуха! «Тем не менее Шишкин сыграл значительную роль в истории русского пейзажа, изображая скромную, незаметную природу севера, хвойный лес и его обитателей». Вот и все. Семь строк в энциклопедии.
- Я этого не писал, - поспешил отказаться Иванов-Петренко и сердито нахмурился.
- Издевательство, - негромко, но со злостью выдавил Яша Канцель.
Эта была едва ли не первая критическая фраза, сказанная им за весь вечер, и все настороженно и выжидающе посмотрели на него
- Нет, друг, это не только издевательство, - стараясь казаться спокойным, возразил Петр. - Это, если хотите, диверсия. «Передвижнический натурализм». Как вам это нравится? С Шишкиным заодно и передвижник Репин -тоже натуралист. Тот Репин, который сам о себе говорил, отвечая на травлю эстетов. «Всеми своими ничтожными силенками я стремлюсь олицетворить мои идеи в правде. Окружающая жизнь меня слишком волнует, не дает покоя, сама просится на холст. Действительность слишком возмутительна, чтобы со спокойной совестью вышивать узоры, предоставим это благовоспитанным барышням».
Юлин проклинал себя за то, что так необдуманно и некстати похвалил Осипа Давыдовича за «энциклопедический опыт». Но остановить Петра уже было невозможно. Говорил он тихо, спокойно, и в этом спокойствии было самое страшное:
- Обратите внимание: портрета Шишкина в энциклопедии нет. Зато статья о Сезанне с портретом. Не семь строк, а статья, целая статья в восторженном тоне. Причем специально подчеркивается, что Сезанн когда-то был реалистом, но, дескать, вовремя разочаровался, заявил, что реализм - не искусство, и ушел к импрессионизму.