— Кхе-кхе, — демонстративно громко прокашлялся я. — Уважаемые, вы ни про кого не забыли?
Что бы вы думали? Эти… эльфы даже ухом не повели! А вот это уже наглость… Ладно, пойдем иным путем.
Наколдовал миниатюрную сферу звука и вопросительно посмотрел на князя. Тот скептически смерил меня взглядом, но все же кивнул, предусмотрительно зажав уши. Его примеру последовали как его сын и капитан, внимательно наблюдавшие за нашей весьма красноречивой пантомимой, так и я, после того как отправил заклятие в свободный полет.
Три… два… один…
БАБАХ!
Рыжики повскакивали со своих мест, словно стая вспугнутых ворон, и с умиляющей синхронностью начали переводить одинаковые ошарашенно-растерянные взгляды с правителя на меня, следом на Лэя и лысого — всех дружно заткнувших уши — и так по кругу. Но, видимо, на моем лице расплылась слишком уж злорадная улыбка, раз все взгляды, перешедшие из разряда изумленных в разряд подозрительных, в итоге остановились на мне.
— Малыш, — негромко спросил дед, — ты что-то хотел нам сказать?
Гр-р-р… сколько можно?! Так, Мстислав, спокойнее, если ты сейчас начнешь душить главу Аторре, тебя просто не поймут. Вернее, поймут — Аторре как-никак! Но сомневаюсь, что правильно.
— А моим мнением, случаем, никто не хочет поинтересоваться? — подергав себя за настырно лезущую в глаза прядку, задумчиво вопросил украшенный резьбой в виде листьев потолок я. — В конце концов, именно я являюсь пострадавшим…
О чудо! Мои родичи покраснели! Да как одновременно-то! И ярко: на пунцовых лицах Аторре можно было с легкостью жарить яичницу. Или кофе варить…
Брр… Помотав головой, чтобы прогнать бредовую картинку, как я, прикусив кончик языка, старательно размещаю яичницу из трех с половиной яиц на носу у побагровевшего деда, я елейным голосом продолжил:
— Может, вы позволите мне решать, что делать с моей обидчицей?
— И какие же у тебя есть по этому поводу идеи? — скептически осведомился дед. Кажется, он сомневался, что я смогу придумать для тетки мало-мальски приемлемое наказание. Ха! Это с моей-то буйной фантазией?!
Как насчет того, чтобы посадить тетушку на поводок, надеть на нее намордник (чтобы никого не покусала в приступе злобы) и ограничители магии (есть в этом мире и такое извращение, предназначенное для магов-преступников), а затем заставить вкалывать на благо родины? Или с теми же ограничителями отконвоировать обратно к княгине — пусть она наказывает свою непокорную охранницу? Ну а на худой конец можно отправить рыжую дамочку на общественно полезные работы — например, ш'шэври выращивать…
Примерно это я и высказал вслух. Рыжики переглянулись, о чем-то мысленно переговариваясь, покивали и согласились с предложенными вариантами. Осталось только узнать мнение правителя.
Князь задумчиво почесал подбородок, глядя на меня, словно на полезное ископаемое подозрительного происхождения — со скепсисом, удивлением и недоверием, а затем согласился с тем, что пусть с непокорной теткой разбирается его супруга. В конце концов, местная гроза пиратов никак не может страдать гуманизмом и излишней любовью к ближнему своему.
Честно скажу, когда я услышал, чем занимается жена правителя, вместо того чтобы сидеть дома и воспитывать сына, мне стало плохо. Воображение тут же нарисовало некую остроухую бой-бабу метра под два ростом, с крюком, прикрепленным на место отрубленной руки, выбитым правым клыком, почему-то огненно-рыжую, размахивающую саблей и кричащую: «На абордаж!» Н-да. Не думал, что у столь благородного существа, как эльф-правитель, окажутся такие, кхм… странные представления о женской красоте. Или князь попросту скрытый мазохист?
Но только немного позже, когда нас с княжичем, тоскливо повесившим уши, проводили в кабинет, который мы вчера разгромили по одному интересному случаю, выяснилось: ничего подобного. У князя оказался великолепный вкус. По крайней мере, тот маленький портрет, на котором была изображена хрупкая русоволосая эльфиечка с огромными синими глазами, произвел на меня незабываемое впечатление. Сначала мне даже показалось, что это портрет любовницы или еще кого — слишком уж тщательно он был припрятан, но когда Лэй, сунувший свой любопытный нос, с радостным воплем: «О! Мамин портрет нашелся!» — потянул миниатюру к себе, я опешил. А уж когда до меня наконец дошло, что именно эта девушка, больше похожая на фею из сказки, и является той самой грозой пиратов…