— Так вот, ты отлично помнишь, что, переселившись на небо, великий Ра вместе со своей божественной свитой занялся тем, что стал перевозить солнечный диск в огромной и неописуемо прекрасной Ладье.
— Такой, как эта?
— Может быть, может быть. Днём Ладья Вечности плыла по небесному Нилу с востока на запад, и на земле было светло, а ночью она плыла через Дуат, и лучи, посылаемые золотым диском, согревали мумии в вечных неограбленных гробницах. Там, далеко в восточных скалах, есть пещера, через которую Ладья выплывает из подземного мира на небосвод. Вот она показывается, и все на её борту на своих местах. Ра в шатре, на золотом троне, у правого колена бог Тот на камышовой циновке с папирусом и тростниковой палочкой в руке. У левого колена сын Ра — Гор Бехдетский, вооружённый копьём. На носу стоят, гордо вскинув головы, Маат и Хатхор. В головном уборе Маат перо — символ справедливости, она следит за порядком в плавании. Хатхор, завидев на пути корабля врагов, истребляет их огнём своего урея.
Они не зря всё время настороже, ибо у Ладьи множество врагов. У самого выхода из восточной пещеры на неё набрасываются толпы крокодилов, бегемотов и ядовитых змей. Они вгрызаются в дерево и стремятся опрокинуть божественное судно. Самый страшный из крокодилов...
— Себек? — тихо пробормотал Мериптах.
— ...уже готов был проглотить солнечный диск, но Гор Бехдетский пронзил его своим копьём. Истекая кровью, ползучие твари прячутся в нильских водах. Небо Египта вновь чисто. Ладья спокойно добралась до вершины неба и начала опускаться туда, где показались очертания западных гор. Мир дня остался у неё за кормой. Города и пашни, стада и храмы. За кормою остался и священный Нил, под днищем Ладьи безводная, смертоносная пустыня. Священные горные павианы при появлении Ладьи запели приветственный гимн.
Подплыв к каменным воротам, Ладья остановилась. Появился огнедышащий змей по имени Страж Пустыни. Вслед за ним появились бог Нехебкау в виде человека со змеиной головой и божественный волк Упуат — стража, охраняющая вход в подземелье. Их впустили на Ладью, ибо без них плавание по подземному Нилу невозможно. Нил, текущий под землёй, разделён особыми вратами на двенадцать участков, и каждый участок Ладья Вечности должна проплыть за один ночной час. Чтобы распахивать всякий раз эти ворота, надо произносить особое заклинание, известное лишь Упуату. «Открой свой загробный мир для великого Ра, открой врата Обитающему на небосклоне!» — обратился Упуат к Стражу Пустыни. Две каменные горы, преграждавшие вход, раздвинулись. Ладья вплыла в Дуат. Здесь нужно было налегать на вёсла, ибо парус тут бесполезен, в загробном мире нет воздуха, поэтому бог Шу не может проникнуть сюда. Но мумии в саркофагах не задыхаются, если родственники при погребении не забыли положить с ними маленькую фигурку бога ветра.
Ровно через час Ладья Вечности миновала вторые ворота, и навстречу Ра вышел бог урожая Непри, весь увитый пшеничными колосьями. На земле он помогает росту злаков, под землёю кормит мертвецов. И живые, и вечно живые почитают Непри, и праздник его один из любимейших у жителей Черной Земли.
Учитель Ти говорил быстро, словно боясь не успеть до какого-то одному ему известного срока, и говорил громче, чем обычно, и в самое ухо. Кроме того, время от времени встряхивал мальчика за плечо, стараясь переманить его внимание от процессии к своему рассказу. Ему было важно, очень важно знать, что тот его слышит.
— И вот третьи ворота позади. Ладья Вечности плывёт мимо гробниц и захоронений. Солнце освещает богатые залы вельмож, украшенные прекрасными картинами, каменные саркофаги и статуи богов, что хранят сон мумий. И погребениям бедняков и нищих тоже достаются драгоценные лучи. Оживлённые сиянием солнца, мертвецы встают и, воздевая руки, движутся навстречу Ладье и поют.
— Мерипта-ах!
Мальчик вздрогнул, не понимая, что это, а потом понял и мгновенно обернулся. Видение, явившееся через дыру в крыше, заставило его забыть о фантастической процессии там, на дамбе, не говоря уж о бормотании Ти. Княгиня Аа-мес, возникшая на крыше во всём блеске своей загадочной, молчаливой красоты, призывно улыбалась ему, протягивая в его сторону руки. Мальчик ослеп от радости — воистину, сегодня день великих и радостных неожиданностей — и кинулся к прекрасной своей матушке, чтобы обнять её и прижаться к её груди. Он почему-то был уверен, что сейчас она, несмотря на всю свою сдержанность, позволит ему это.