Лючио покачал головой и улыбнулся плотоядно.
— Это испортит весь сюрприз.
И вдруг меня осенило. Как же я раньше не подумал об этом! Эгоист проклятый! Сердце мое быстро забилось, я прошел по дорожке, вернулся обратно и снова остановился перед Лючио. Как же тяжело решиться!..
— Возьмите меня вместо нее! — выпалил я поскорее, пока не испугался по-настоящему и не передумал.
Казалось, Лючио удивился.
— Ты говоришь серьезно?
— Да.
— Хорошо подумал?
— Да, да!
— Тогда не будем терять времени!
Легким движением Лючио вскочил на ноги и взялся за конец моего шарфа.
— Позволишь?..
Если бы я и хотел помочь или, наоборот, помешать ему, то все равно не сумел бы. Руки не повиновались. Лючио ловко размотал шарф с моей шеи, осторожно отодвинул в сторону воротник пальто и чуть наклонился ко мне.
— Не бойся, — шепнул он, и я ощутил его дыхание на своей коже, около ключицы.
Боль не была похожа ни на что ранее испытанное мною. Я пошатнулся, и Лючио крепко обхватил меня за пояс, удерживая. Мы стояли, обнявшись, как любовники, у могилы моего отца, и в глазах у меня медленно темнело. На секунду стало страшно, что Лючио увлечется, и я упаду на снег бездыханным и обескровленным, но страх быстро сменился безразличием. Пусть! Так даже будет лучше.
Но Лючио не увлекся. Подняв голову, он улыбнулся алым ртом и толкнул меня к парапету:
— Сядь!
Ноги почти не держали меня, и я скорее упал, чем сел. Лючио опустился рядом на колени в снег. Движения его, исполненные нечеловеческой грации, завораживали. Он оголил запястье левой руки, на котором уже краснели поджившие порезы (неужели он режет себе руки для всех, кого привязывает?), и черканул по нему чем-то маленьким и острым, зажатым в правой руке. Поднес кровоточащую руку к моему лицу.
— Пей!
До этого момента я, в глубине души, надеялся еще, что это только представление, фарс. Слишком все походило на мой самый жуткий кошмар. Но теперь я уверился: это не сон и не представление. Все правда, и через минуту я стану рабом Лючио, пальцем на его руке, который будет повиноваться любому его приказанию. Меня затошнило. Двумя руками я взял запястье Лючио, подтянул ближе и прижался ртом к ране. Лючио вдруг дернулся, сильным движением вырвал у меня руку и подался назад так резко, что чуть было не опрокинулся на спину. В изумлении, ничего не понимая, я смотрел на него.
— Довольно! — сказал он отрывисто. — Комедия закончена. Поднимайся и пойдем.
— Куда? — спросил я тупо.
— К Агни, куда же еще.
— А… разве уже все? — я не чувствовал в себе никаких изменений.
— Что «все»? Ничего не будет. Вытри с лица кровь.
Я ничего не понимал и не двигался с места. Тогда, словно показывая, что нужно делать, Лючио медленно зачерпнул правой рукой снег и отер им свое лицо. Он вообще почему-то двигался очень медленно.
— Я ничего не чувствую, — сообщил я с недоумением.
— Нечего чувствовать. Связь не завершена.
— Почему? Что не так?
— Я передумал! — резко ответил Лючио. И не успел я осознать и испугаться снова (за Агни), он добавил: — Проводишь меня сейчас к Агни, я сниму чары.
Словно чья-то невидимая рука толкнула меня в спину. Я бросился на колени в снег рядом с Лючио и порывисто обнял его.
* * *Лючио гнал машину так, словно опаздывал на пожар. Я сидел рядом с ним, и мне было страшновато. Дороги еще не почистили после снегопада, и я боялся, что мы вот-вот слетим на тротуар. Но «Шкода» чудесным образом вписывалась в повороты и даже ни разу не пошла юзом.
— Кристо не придет в восторг от нашей сделки, — рассуждал Лючио, не отрывая глаз от дороги. — Подумает, что я опять финчу. Он мне не доверяет, и правильно делает.
— Но никакой сделки не было! — возразил я.
Лючио скосил на меня черный глаз.
— Разве не было? Ты предложил себя взамен Агни, я согласился. То, что я не завершил связь, ничего не меняет.
— Вы и над Агни не стали бы проводить ритуал?
— Нет, с Агни я довел бы дело до конца.
— Почему же тогда…
— Пусть это останется моими маленьким секретом.
Я умолк и стал смотреть на его профиль. Странные мысли лезли мне в голову. Например: можно ли тронуться умом от многолетнего всеобщего обожания? Глядя на Лючио, я склонялся к выводу, что да. Можно. Без сомнения, он был безумцем. В поступках его отсутствовала всякая логика. Или я просто не мог уловить ее?
— Тебе нравится мое лицо? — поинтересовался Лючио, лениво поведя в мою сторону бровью. — Я красив?
Не хватало еще заводить разговор о его внешности! Я уже знал, что он тщеславен, и даже очень, и не хотел подогревать его тщеславие. И спросил: