— Сейчас я скажу тебе очень странную вещь. Выслушай, пожалуйста, внимательно.
Блаженное чувство легкости и вседозволенности вновь охватило меня, как при недавней беседе с Агни. И чувство это еще усилилось, поэтому я рассказал Хозе все. То есть абсолютно все, без умалчиваний. С Хозе было легче потому, что меня не волновало, поверит он или нет, сочтет ли меня сумасшедшим или выдумщиком. Значение имела только возможность выговориться перед кем-то. Хозе слушал, не сводя с меня своих серых, с легкой сумасшедшикой, немигающих глаз. Я все пытался понять их выражение, но так и не сумел разобрать, что он думает о моем рассказе. Впрочем, как я уже говорил, меня это не волновало.
— Вот, значит, в чем дело, — сказал Хозе с поразительным хладнокровием, когда я замолк. — Это многое объясняет.
— Ты веришь мне?
— Верю. Что тут такого? Еще Шекспир сказал: "Есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам", — усмехнулся Хозе. Я вытаращил на него глаза: и подумать не мог, что он станет вдруг цитировать Шекспира. — К тому же, я своими глазами видел некоторые вещи, показавшиеся мне странными. И вообще вся история выглядела более чем странной. Теперь мне все ясно. Значит, Кристиан и тот парень, который охмурил Агни, — не люди на самом деле?
— Не совсем люди. Так ты, правда, веришь мне?
— Я же сказал, что да. Ну, носферату, что тут такого? Столько людей во все времена сочиняли истории про вампиров, не могли же все они поголовно врать. Меня только удивляет, как у них получается ничем себя не выдавать в течение стольких лет. Получается, что они живут буквально среди нас, а мы их не видим и не замечаем. Поразительно!..
Я полностью с ним согласился.
— Ну а ты теперь что собираешься делать? — спросил Хозе. — У тебя есть какой-то план?
— Есть. И мне потребуется твоя помощь. Могу я на тебя рассчитывать?
Глаза у Хозе загорелись.
— Ну конечно!
— Ты помнишь дорогу к дому, куда ездили вы с Кристианом? Можешь показать мне? Я не хочу обращаться к Кристиану. Ему вообще не нужно ничего знать.
— Помню, но только… Ты разве собираешься снова туда сунуться?
— И собираюсь, и сунусь, — решительно сказал я. — Во-первых, мне совершенно необходимо увидеться и поговорить с моей… с моей матерью, — последнее слово далось мне с огромным трудом. — Я хочу попытаться понять ее. Во-вторых, я должен встретиться с Лючио.
— А это еще зачем? Тебе разве не хватило?..
— Я должен узнать, чего он в действительности хочет. Мне начинает казаться, что все эти разговоры о "новой крови" — чушь собачья. Не в ней дело. И даже не в Крисе… Хотя Крис интересует Лючио куда сильнее, чем кровь Агни, это точно. Но ему нужно что-то еще. И записи моего отца понадобились ему совсем не для того, чтобы уничтожить их. Иначе он не стал бы в них рыться. Ясно, он что-то хочет найти в них, что-то очень для себя важное, — задумчиво проговорил я. — Может быть даже, на самом деле больше всего Лючио интересует то же, что и моего отца…
— То есть, ты думаешь, он хочет "излечиться"? — с сомнением спросил Хозе.
— Не знаю. Может быть.
— Ерунда. У него есть власть над людьми и вечная жизнь. Кто добровольно откажется от такого?
— Крис отказался.
— Твой Крис, может быть, один такой чокнутый из них всех.
— Может быть, — согласился я. — Но я же ничего не утверждаю наверное.
— Ладно, — сказал Хозе. — Съездим к твоим вампирам. Только скажи, когда.
Мы предварительно уговорились на завтрашний вечер, откладывать поездку надолго я не хотел и не мог. Хозе пообещал взять у одного своего приятеля машину «напрокат»; хотя прав у него не было, водить он умел. Идея мне понравилась, машина пришлась бы очень кстати. Добираться до дома Лючио автобусом было слишком долго, к тому же ни я, ни Хозе точно не знали, какой именно маршрут туда ходит, и выяснением этого у нас не было охоты заниматься. Просить же Кристиана отвезти меня к Лючио нечего было и думать. Уж конечно, он никуда не пустил бы меня, а только напрасно изнервничался бы.
— Между прочим, — сказал вдруг Хозе, уже собираясь уходить. — Ты почему ничего не говорил мне об Агни? Для себя, что ли, берег? Девчонка просто блеск, первый сорт.
— Так действуй, если она тебе нравится. Я никаких видов на нее не имел…
— "Действуй", — повторил Хозе с усмешкой и мотнул головой. — Боюсь, ей уже не до меня.
— Ничего, — мрачно сказал я. — Уж как-нибудь я заставлю Лючио от нее отступиться.
Хозе посмотрел на меня с большим сомнением, но ничего не сказал. На этом мы расстались. Спускаться вниз и встречаться с Кристианом мне не хотелось, и я навзничь лег на постель, одетый, и стал обдумывать завтрашний разговор с Райсом. Было над чем поломать голову. Например, я совершенно не знал, как объяснить свое более чем странное поведение: неожиданное исчезновение и более чем подозрительное возвращение. Но еще сильнее меня беспокоило другое. Райс наверняка станет расспрашивать о месте, где меня держали взаперти. Что отвечать ему? Если даже я наведу полицию на дом Лючио, и они нагрянут с обыском или устроят облаву (хотя — на кого и с какой стати?), Лючио едва ли дастся им в руки. Я был совершенно уверен, что он найдет способ улизнуть, и осядет в другом месте, но как тогда мне его найти? Нет уж, придется быть очень осторожным с Райсом и отвечать с оглядкой.
Обнаружив, что обдумываю, как лучше скрыть местонахождением Лючио, человека, которого я считал своим врагом, от полиции, я усмехнулся невесело. Как все перепуталось! Еще несколько дней назад я, кажется, с радостью затанцевал бы, получив известие об его смерти. Теперь я мечтал о том, чтобы с ним увидеться. Что же будет дальше?
Прожив на свете почти шестнадцать лет, я умудрился обойтись без знакомства с полицейским участком. Это вовсе не означает, что я был таким уж пай-мальчиком. По большей части мне удавалось держаться в стороне от хулиганских забав своих сверстников, но иногда я все же позволял втянуть себя в какую-нибудь нелицеприятную авантюру. Так, однажды, незадолго до смерти моего отца, Хозе достал где-то пневматическую винтовку и уговорил меня залезть на крышу немного пострелять "по голубям". Сам на себя удивляясь, я согласился, и с полчаса мы палили из этой винтовки по очереди. Ничего плохого мы, собственно, не замышляли, и вреда из нашей шалости, полагаю, не вышло бы, но нас увидела одна въедливая пожилая дама из дома напротив, которой нечем было заняться, кроме как пялиться в окно на улицу. Несмотря на возраст, зрением она обладала весьма острым, и умудрилась опознать Хозе. Немедля старушенция позвонила его родителям и нажаловалась, а дальше шарманка закрутилась. Отец Хозе «снял» нас с крыши, надавав оплеух, и с рук на руки сдал меня моему отцу, а заодно нажаловался в школу. Поднялся шум, начали разбираться, откуда взялась винтовка, и выяснилось, что Хозе «позаимствовал», а попросту говорят, стянул у одного старшеклассника, которого он почему-то на дух не переносил. В общем, шуму было очень много. Я даже думал, что отец меня убьет — в гневе он всегда был страшен. Взбучку я получил страшную, даже Кристиан не вступился за меня, как это обычно бывало. Но визита в полицию и на этот раз удалось избежать. Не знаю, кто взялся замять это дело, отец или Кристиан, да это теперь и неважно.
Впрочем, я отвлекся.
Кристиан наотрез отказался отпускать меня в полицию одного, заявив, что, поскольку я несовершеннолетний, Райс не имеет права допрашивать меня наедине. Конечно, поддержка Кристиана, пусть и молчаливая, пришлась бы мне очень кстати; а вот Райс, вероятно, не обрадуется присутствию при разговоре моего официального опекуна. Но возразить он все равно ничего не смог бы.
Поскольку мне никогда не приходилось бывать в полиции, то, попав в участок, я принялся глазеть по сторонам, заодно стараясь отвлечься от предстоящего неприятного разговора. Ничего особенно интересного я не увидел. Большую, размером с хороший спортивный зал, комнату делили на секции хлипкие на вид перегородки, не доходившие до потолка по крайней мере на метр. Перегородки превращали комнату в лабиринт. Вокруг суетилось множество людей в форме и штатской одежде. Все были заняты своими делами, которые, вероятно, казались им самыми важными в мире, и не обращали на нас с Кристианом никакого внимания. Кристиан прекрасно ориентировался в этом бюрократическом лабиринте, и уверенно шел вперед, не спрашивая ни у кого дорогу, как будто проделывал этот путь не в первый раз. Нужная дверь оказалась в дальней от входа части комнаты. На ней висела табличка с именем Райса. Я слегка удивился тому, что у Райса имеется собственный кабинет. Впрочем, почему бы и нет, ведь он следователь.