Выбрать главу

И, хвала богам, Итан не был любопытным. Единственное, что спросил: откуда родом его новый взрослый друг? Этого было для него достаточно. Вкупе со знанием того, что Габриэль не утопля. Мэйту равнодушие мальчишки казалось странным и даже немного задевало. Итану было все равно, сколько лет его спутнику. Чем он промышляет. И что делал на Безымянном острове, перед тем как сесть на этот злополучный корабль? А ведь Габриэль потратил не один день, придумывая историю своей жизни. Сколько библиотек было перерыто! Сколько книг пролистано! Сколько перьев затуплено о бумагу в долгих попытках написать правдоподобную историю несуществующего восемнадцатилетнего юноши! А настоящим осталось только имя – то, что не могло вызывать подозрение в Грэйтлэнде. И что в результате? Оказалось достаточно пары фраз о выдуманном далеком городе… Впрочем, парня можно понять. Трое суток назад он, возможно, потерял отца. А мать три года назад забрал мифический миркль по прозвищу Погорелец, никак не дававший Габриэлю покоя. Мэйт был уверен, что никакого миркля нет и в помине. Ну а всем сельским бедам, от мора скота до пропажи жителей, можно запросто найти разумное объяснение. Если размышлять здраво, а не видеть в каждом кострище пляску демонов, нервно потирая литус на груди.

Габриэлю было неудобно, стыдно расспрашивать Итана о таинственном миркле, который якобы утащил его мать и держал в страхе село много лет. Трое суток мэйт отчаянно терпел, прогоняя мысли о миркле – возможно, последнем в Грэйтлэнде. Но любопытство лишь разгоралось, и при этом боль, жажда и голод ослабевали, растворялись в глубине сознания, уступая место фантазии и грезам.

Постепенно ему становилось легче. В голове больше не звонил колокол от каждого звука, боль в боку стихла; раны почти затянулись. Остались только синяки да мелкие ссадины. Они должны были зажить сами собой и убедить Итана в том, что его спутник – самый обычный бездарь из далекого города с труднопроизносимым названием. Лесные дары, пусть и скромные, и постоянные заговоры сделали свое дело.

Габриэль посмотрел на Итана и улыбнулся, понимая, что поступал правильно, расчетливо. Произносил заговоры по ночам, когда мальчишка спал. Прикинулся, да простят его боги Элементоса, литуистом, чтобы расположить к себе. Не сводил синяки и шишки, выставляя их напоказ. Забыл про магию, запер ее в собственном изнуренном теле. Обдумывал каждый вопрос, перед тем как его задать. И если бы не свойственное ему любопытство, на Семи островах заводившее его в древние опасные шахты или в логово шипохвоста, он никогда не спросил бы Итана о сельском миркле.

– Расскажи мне о Погорельце, – с равнодушным видом попросил Габриэль, трогая большим пальцем острие палки. – Ты сам его видел?

– Нет, – ответил мальчишка, продолжая спокойно идти.

Ответ поразил Габриэля. Он ожидал, что сейчас-то ему нарисуют злобного миркля. С бараньими рогами на башке, красным пламенем в глазах и мохнатым хвостом на заднице. Но Итан ответил совершенно честно, хотя мог бы и наврать, описав свой героический побег от свирепого чудища.

Потрясенный Габриэль растерялся, задумался и не заметил, как нос сапога влез под торчащий из земли корень. Последствия были предсказуемы. Мэйт, взмахнув руками, шлепнулся на землю. Но тут же поднялся, чтобы не казаться ловкому и тихому спутнику совершеннейшим растяпой.

Итан не проронил ни слова осуждения, хотя имел полное право упрекнуть спутника и даже обругать. Только на мгновение глянул в небеса, очевидно, интересуясь, зачем ему подсунули эдакую обузу. После чего вновь зашагал как ни в чем не бывало.

Габриэль опять поравнялся с Итаном, на сей раз внимательно глядя под ноги, чтобы не грохнуться снова. Солнце слабело; желтые ленты света, свешивающиеся с неба, путались, застревали в плотной паутине пушистых ветвей и блекли. На бескрайний лес медленно опускалась серая пелена.

– А его кто-нибудь вообще видел?

– Видели, – уверенно ответил Итан. – Многие. Только издали.

– И какой он – миркль? – сгорал от любопытства Габриэль.

– Стро-о-ошный, – спокойно сказал сын охотника. – С волчьей башкой. Лохматый, точно пес, вместо рук – лапы с когтями. А при ходьбе костями гремит, что у него на шее висят.

Габриэль еле сдержал смех, прикусив до боли нижнюю губу. Нет, он вполне допускал, что чересчур набожные сельчане что-то или кого-то видели. Возможно, медведя, пришедшего ночью к селу на запах мясной похлебки. Но существо, описываемое Итаном, никак не походило на миркля. Потому что он сам, мэйт Семи островов, был самым настоящим мирклем, и все его предки, и все его друзья, и все его слуги, и все его сциники тоже были самыми настоящими мирклями. И ни один из них точно не имел ни волчьей головы, ни мохнатых лап. С другой стороны, если все бездари представляли мирклей так, как их представлял Итан, то это только на руку любому чародею.