Кажется, ее звали Лени. Впрочем, неважно. Главное, что сейчас она не кричала, хотя и была испугана. Служанка замерла, хлопая большими зелеными глазами.
— Прошу, помоги мне, — пошатываясь, попросил Габриэль. — Я не причиню тебе вреда. Мне нужно переодеться и… — Мэйт почесал небритый подбородок. — И побриться. Клянусь богами, позже я тебя отблагодарю за твое милосердие. И никогда не забуду твоей помощи.
Она кивнула и подошла к отчаявшемуся мэйту.
— Можете опереться на меня, — предложила она.
На вид щуплой служанке было лет двадцать пять, но ее голос оказался на удивление детским.
— Тебя ведь Лени зовут? — спросил Габриэль.
— Да, мой мэйт, — ответила она, забрасывая его руку себе на плечи.
О гордости думать было поздно и глупо, и Габриэль с радостью принял помощь.
— Тут кто-нибудь еще есть? — спросил он.
— Нет.
— Замечательно. Веди меня в свою комнату.
Уже через пару мьюн Лени усадила Габриэля на стул перед зеркалом и осмотрительно закрыла дверь.
Отражение было не из приятных. Из зеркала на мэйта смотрел чужой человек. Измотанный и злой, похожий на раба, на узника, на гребца с пиратского судна. Бледные влажные щеки точно царапала дикая кошка; глаза потускнели и покраснели, густые, до плеч, черные волосы, доставшиеся в наследство от матери, слиплись от пота и торчали в разные стороны. И как только его признала служанка, подивился Габриэль.
— Брить умеешь? — спросил он, отыскивая взглядом кусок сабера и нож.
— Да, мой мэйт, — кивнула служанка. — Но…
— Я вижу сабер и нож. Этого достаточно. Я мог бы… — он поднял дрожащую руку, — да… Сама видишь.
— Я все сделаю. Не беспокойтесь.
— Спасибо. Послушай, я понимаю, что уже доставил тебе много хлопот. Но нет ли у тебя чего-нибудь пожевать?
Лени смущенно улыбнулась, покосилась на плетеную корзину в углу у двери. И вправду как ребенок… Габриэль тоже невольно улыбнулся. Но глаза у нее… Печальные, глубокие, умные, совсем не подходящие к этой милой мордашке, к этому звонкому голосу.
— Я думаю, у меня есть то, что вам нужно.
Она опустила кусок сабера в чашу с водой, после чего вытащила из корзины розоватый, ветвистый корень, похожий на несуразного человечка. И протянула его мэйту.
— Откуда у тебя корень хьюманита? Ведь это он? — удивился Габриэль. — Это же настоящий деликатес. Насколько я знаю, он стоит немалых денег. Я не могу его взять.
— Вам он сейчас нужнее, чем мне. У меня есть еще.
Габриэль взял корень и покрутил перед глазами, не понимая, каким образом изысканный деликатес, о чудодейственных свойствах которого слагали легенды, оказался в корзине прислуги. Служанка подняла чашу, откуда настырно лезла бело-голубая пена, и начала осторожно наносить ее на изможденное лицо своего мэйта, так и не ответив на вопрос.
— Так откуда он у тебя?
— Это для праздников, — наконец ответила служанка. — Когда Аладар устраивает праздник, столько всего нужно сделать. С ног валишься. А корешок погрызешь, и дышать легче становится. Почти у всех слуг он есть.
— И где вы его берете?
Служанка замерла, пена с ее руки капала на пол. Корешок явно попадал к прислуге не из лавки специй. Иначе прислуге нужно было бы работать только на чудо-корень, да и то, прикинул Габриэль, вряд ли скромного жалованья хватало бы на покупку.
— Не переживай, это останется между нами. Слово мэйта.
Лени все же помедлила, прежде чем ответить. Очевидно, опасалась наказания.
— Мы… берем его на кухне. Во время праздников его привозят много. И никто его не считает.
Габриэль улыбнулся, и клочья пены, как пух, полетели на колени. Из зеркала на него теперь смотрел смешной человек с пышными бело-голубыми бородой и усами, но темными как уголь волосами.
— Благодарю за честность. А теперь бери нож.
У горла Габриэля сверкнуло лезвие.
— А те стражники? Вы их убили?
— Хм, нет. Конечно нет, — усмехнулся Габриэль. — Проснутся через три-четыре аша.
Лезвие скользнуло по щеке.
— Почему вы хотите сбежать? — спросила Лени и опять замерла в испуге. — Простите, это не мое дело. Я не должна была…
— Тебе не за что извиняться. — Габриэль улыбнулся. — Сейчас я полностью в твоей власти. И обязан ответить на любой вопрос. Скажи, у тебя есть мечта?
Она помедлила, обдумывая ответ.
— Сын старшего конюха, Кифер. Он мне нравится, и я бы хотела быть с ним. И ни с кем больше.
— И что тебе мешает?
— Он меня не любит. Его интересуют только лошади. Брр, лошади, лошади, лошади. И… — Она неожиданно замолкла.