— Ты их можешь идентифицировать с такой дистанции? — удивился я.
— Да, одно из пассивных умений, — подтвердил он, пожимая плечами. — Понятия не имею, зачем оно фехтовальщику. Так это точно дом Де'Сех?
Хороший вопрос. Никаких отметок о принадлежности к нашим старым знакомым я пока что не видел. Мантикора явно часть этой армии, у нее даже ошейник был. Но из дома она Де’Сех или из какого-то другого?
С одной стороны, откуда здесь взяться другому дому? А с другой, мало ли кто в известном мне подземелье охотится?
Воины внизу тоже не давали подсказок.
— Вопрос снимается, — внезапно добавил Гансшан. — Вижу младшую жрица дома Де’Сех, она…
Закончить ему я не дал, над горами появилось сразу несколько темных точек. И проверять, стая птиц это или мантикоры мне не хочется. Да и темнеет уже, скоро этих мантикор мы заметим, только когда они упадут прямо на голову. Но будет поздно.
Пора убираться с открытой местности. Вдруг эти летающие кошки отлично видят в темноте.
— Уходим в башню! — тихо бросил я, медленно отступая назад.
В холодном каземате сало еще темнее, чем раньше. И огонь не развести. Дверей нет, ночь близко. А с воздуха любой огонек, что путеводный маяк — не стоит рисковать.
Я погладил амулет. Неудачно получилось. Заряд если до тридцати процентов восстановился, то уже хорошо. А нас тут пять человек. То есть двух придется оставить.
— Бери Хакгрима и Витамина, — поняла мои терзания Или. — Я улечу. А Гансшан посидит в подземелье, пока ты не сможешь его забрать.
Фехтовальщик такому решению не обрадовался, но спорить не стал.
— Тогда я выхожу из игры, — просто сказал он. — Из развалин мне ходу нет, а амулет Тука накопит нужный заряд только через три-четыре часа. Смотрите не перебейте всех темных эльфов без меня!
Шутник. Я может и не против, да темные сопротивляться будут.
Игрок Ильматаарр исключена из группы.
Игрок Гансшан исключен из группы.
— Или, встань у входа и расправь крылья, — приказал я валькирии.
— Это еще зачем, — настороженно, словно я предлагаю ей совершить что-то неприличное, поинтересовалась она.
— Вспышка от портала! Не хочу, чтобы ее заметили, — пояснил я, изучая заряд амулета. Тридцать один процент. Как раз хватит на тройной прыжок. Вопрос только, куда? Драконий Приют? А зачем?
Решение пришло внезапно.
— Прыгать будем в Камрин, — предупредил я гнома и гоблина.
— Уверенность в собственных силах — это хорошо, — отстраненно заметил Витамин. — Но зря ты Гансшана слушаешь — втроем нам армию темных не остановить.
— Этих темных столько, что и сил трех наших кланов не хватит, — поддержал гоблина Хакгрим.
— Мы просто предупредим жителей.
— Опять это слово, — усмехнулась Или. — Мне уже страшно. Не могу только решить, за Камрин нужно бояться или за темных эльфов?
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — продолжил я, проигнорировав едкое замечание валькирии. — Есть шанс получить скрытое задание.
А вот это погрустневших Хакгрима и Витамина заинтересовало. Да и не только их.
— Проклятье, — вздохнула Или, бросив быстрый взгляд в сторону выхода. — Я при всем желании на этот праздник жизни не успею.
Не скрою, такая вера в мои силы льстит самолюбию. Но в этот раз она в чем-то права. Спасение трех неписей при нашествии гоблинов принесло мне сверхполезную Литанию, дающую временную неуязвимость. А тут целый город! Правда, тогда у меня было задание от паладина… не помню, как там его звали, а сейчас это чистый экспромт. Но наградить нас должны.
— Не скучай, — кивнул я вставшей перед выходом валькирии и привычно сжал амулет.
Хорошую мне награду за незаконную блокировку дали. Оружие или броня, пусть даже легендарного или эпического класса, рано или поздно все равно устареет, а вот подобный амулет останется с тобой навсегда, и использовать ты его будешь постоянно. Что я и делаю. Жаль, зарядов мало.
Камрин, в отличие от Лавены, мирно спал, не ожидая беды. Хотя массивные створки городских ворот были закрыты, в них оказалась небольшая, но гостеприимно распахнутая калитка. Впрочем, без присмотра ее не оставили.
— Стой, кто идет? — дремавший на «удачно» забытой под надвратной аркой бочке стражник встретил нас грозным окриком и потянулся за приставленным к стене копьем.
Заметив нас, он разом позабыл про сон. Вскочил и, следуя неписаному, но известному каждому кто служил пункту устава, принял вид «лихой и придурковатый». Вот только копье забыл.
— Спишь, стражник? — строго спросил я.