— В порядке? — риторический вопрос прозвучал с немалой долей горькой иронии. — Как обычно, ты же знаешь…
— Ты не выходил из квартиры уже неделю. В офисе мэра это оформлено как болезнь. Но вряд ли у тебя банальный грипп. — Джон все слишком верно подмечал.
— Не грипп, запой. Каждый имеет право на запой, — усмехнулся Оливер, хотя был трезв, даже слишком. Мысли отчетливо вырисовывались чернильными кляксами, жалили змеями. Казалось, впервые он обернулся назад и пересчитал оставленные за собой гробы да могилы. Слишком много!
Да еще мир медленно, но верно сходил с ума. Раньше все делилось на понятные категории: мафия, честная полиция, продажная полиция, политики, бизнесмены и так далее. Но он породил мстителей в капюшонах. Теперь он чувствовал себя первопричиной разложения своего города. Впрочем, Мерлин, Дарк и остальные без противодействия Стрелы давно бы разрушили под чистую Стар-сити, если не весь остальной мир. Но все же… Что мешало действовать открыто? Было бы тогда меньше незаслуженных жертв?
— Оливер, я знаю, что это не запой. Позволь нам приехать к тебе, позволь помочь, — твердил Диггл.
— Со мной все в порядке. Совершенно все, Джон. Я иду в убежище. Фелисити что-то нашла на Чейза.
— Я уже там, она и мне позвонила, — сообщил хмуро Диггл. — Ты собираешься уже час. Мы решили, что что-то случилось.
Оливер мотнул головой, удивляясь, как быстро летит вязкое ночное время. Он терялся в недрах неуютного жилища, словно пребывая в коме. Он ничего по-настоящему больше не хотел. Еще тянул долг, остатки ненависти к Чейзу. Но настоящая ярость обрушивалась на самого себя.
— Да, медленно, — пробормотал Оливер в замешательстве, но усмехнулся: — Пожалуй, я не такой быстрый, как Барри Аллен.
Он все-таки вышел из квартиры, но с какой-то опаской. Притом не за себя, а за других, он запер себя, как зверя в клетке. Абсолютное зло все видят по-разному, но оно повсюду дремлет и дышит. Из каждого закоулка выползали туманом тени собственной тьмы. Оливер намеренно шел пешком, преодолевая медленно несколько кварталов, рассматривая ночную жизнь города. Вот она — бродяги, наркодилеры, подгулявшая молодежь. Встречались и сомнительные типы на дорогих машинах, которые проворачивали свои дела с кем-то из теневого мира. По привычке Оливер наблюдал за всем из-под капюшона серой толстовки.
«Проклятье! Опять капюшон! Чтобы уши не мерзли, да, Оливер?» — саркастично фыркнул он на самого себя.
— Эй, мужик, Стрелу косплеишь? — хохотнул кто-то из-за плеча. Пробрала дрожь, при одном упоминании об этом прозвище.
— Ты не угадал с цветом! Стрела зеленый! — гоготала компания нетрезвых подростков, вывалившихся из закрывшегося бара.
Первая непроизвольная мысль — ударить по зубам. Даже руки инстинктивно дернулись, сжимаясь в кулаки, однако Оливер засунул их поглубже в карманы джинсов. Разве настоящий герой хоть на секунду подумает о немотивированной агрессии за какие-то придирки? Жажда убийств? Он давно не убивал, и монстр будто желал пищи. Его не воскрешали, как Тею, ее чистая душа не жаждала крови на самом деле. А вот он без прикосновения к мистике едва сдерживал чудовище. Такова цена возникновения этого «героя», самой идеи и прозвища.
Со Стрелой покончено — так он себе сказал, запретил даже думать о зеленом капюшоне. Все обессмыслилось. Пусть Чейз скрылся, и все они искали его, но уже не как команда мстителей. Обычный гражданин — тем более мэр — тоже имеет право проводить расследования и преследовать преступника, помогая полиции. Но не в костюме пресловутого супергероя.
«Хватит смертей, хватит…» — Оливер слишком устал всех терять. Ему казалось, что он увязает в болоте: вытащит руку, так на дно утянет ноги. Чем больше он боролся за спасение своего города, тем страшнее возникали угрозы. Чем больше он убивал преступников, тем больше их становилось, тем больше друзей он терял.
Внезапно из подворотни раздался истошный вопль:
— Помогите!
Ночной город всегда наполнялся чьими-то неразборчивыми криками, гудками сирен. Утром кого-то обводили мелом, обносили желтой лентой место преступления. Обычные законопослушные граждане уютно спали в своих постелях. Но такие, как Стрела и его команда, тут же бы бросились на помощь.
— Помогите кто-нибудь!
Оливер остановился, каждый мускул в нем напрягся. Совсем рядом с ним творилось что-то непотребное. То ли кража, то ли изнасилование, то ли и то, и другое. А, может, вообще похищение с целью продажи в рабство.
Недавно раскрыли целую сеть, которая поставляла живой товар на какой-то тропический остров. Но все это случилось еще до Прометея, когда Оливер ощущал некий духовный взлет, подъем. Он заигрался в непогрешимого героя после победы над Дарком, тогда же позволил себе убивать, тогда же на волне хаоса получил пост мэра. Но вот появился Чейз и напомнил об истинной природе всего этого героизма. Только… в ночи повис истошный женский вопль, пронзавший сердце. А если бы там оказалась Фелисити или Тея? Он бы тоже стоял, как истукан? Оливер ощущал, как на лбу вздулась жила.
Со Стрелой покончено… Так что же, надлежало пройти мимо? Позволить случиться преступлению? Полиция бы не успела вовремя. В руках еще оставалась былая сила, ноги крепко стояли на земле, и мозг отчетливо помнил все боевые приемы, записав их на уровне рефлексов. Но ведь со Стрелой покончено…
— Помогите!
И что с того? Стрела или не Стрела, Оливер Куин оставался человеком, неравнодушным к боли других. Все слова Прометея в тот момент потеряли значение, забылись пытки.
Оливер бросился в подворотню, тут же заметив тощую девчонку с размазавшейся косметикой. А вокруг нее, точно коршуны над добычей, кружили уродливые громилы. Один уже вырвал сумочку, другой стаскивал с жертвы одежду, третий стоял пока на стреме, поигрывая ножом. Все трое отпускали грязные шуточки и откровенно смеялись над беззащитностью прижатого в подворотне существа. Типичный случай — подвыпившая девушка после клуба то ли не дождалась такси, то ли после ссоры с парнем побежала невесть куда. Такой когда-то была Тея, но ее всегда находилось кому защитить. И это сравнение сработало, точно спусковой механизм. Оливер пулей ринулся вперед, словно в венах и артериях текла не кровь, а вился жгучий порох.
Первый удар пришелся в челюсть тому, что сжимал сумочку, и свалил его в два счета. Двое других тут же вскинули короткие заточки, норовя пырнуть в печень или по горлу. Но Оливер только уверенно перехватил один нож за рукоять, другой отвел ударом ноги. Затем резко совершил захват шеи одного из бандитов. Немного сжать и резко дернуть — вот и все, готов труп. Однако можно было просто сдавить сонную артерию, чтобы вырубить. В короткие секунды отточенного приема время застыло тяжким бременем выбора.
«Убей! Давай! Убей этих скотов! Ты же любишь убивать!» — голосом Прометея твердило внутреннее зло, и Оливер мысленно содрогнулся, насколько реально предстал этот образ. Еще одно убийство…
Незначительное, не такое, как Дарка, решившего взорвать весь мир. Всего лишь уличный отморозок. Раньше Стрела их не щадил, пронзал стрелами, как манекены. Но потом погиб Томми… И Оливер поклялся больше не проливать без надобности кровь. Казалось, смерть Лорел освободила от этого. Но разве? Она — защитник закона, прокурор — никогда не присоединилась бы к команде, если бы Стрела по-прежнему оставлял за собой горы трупов.
В ту ночь Оливер боролся не со случайными бандитами, он ожесточенно сражался с самим собой, вновь погрузившись на дно своей темной души, где дремало чудовище. Шанс удержать свою жизнь, свою личность, сущность. Вынырнуть со дна! Встать в полный рост и спастись, заглянуть в глаза небу. И оно велело остановиться, в поисках своей судьбы не прерывать чужие.