- Когда мне было лет тринадцать, - задумчиво произнес он. - У меня была первая любовь. О, не смейтесь, Настя...
Настя и не собиралась. Наоборот, ей стало очень интересно. Понятие "первая любовь" как-то не вязалось с солидным мужчиной, ученым, археологом с мировым именем, который сегодня вечером решил покатать на колесе обозрения молоденькую студенточку с раскопа. Она навострила уши, совсем как кошка.
- Я любил одну девочку со своего двора, Оксаной ее звали, - продолжал рассказывать Даниил Алексеевич. - Говорили, что мать ее - ведьма...
Настя чуть не застонала от восхищения.
- А она? - пискнула Настя. - Оксана любила вас?
Даниил кивнул:
- Да, наши чувства были взаимны. Но однажды, когда принимала ванну, выключили свет. А когда Оксана вышла из ванны, в темноте, свет дали. Она задела ногой оголенный провод, он из стены торчал - у них ремонт как раз дома был... Мокрой, голой ногой.
- И что было дальше? - спросила потрясенная Настя.
- Дальше были похороны.
* * *
Никто из одноклассников Оксаны на похороны не пришел. Зато присутствовали многочисленные родственники. Мужчины и женщины, все в черном.
У Дани кружилась голова от удушливого запаха ладана и заунывного пения на языке, которого он не понимал. Когда гроб вынесли на улицу, стало чуть полегче. В глазах у Дани прояснилось ровно настолько, чтобы увидеть, как Евгения Яковлевна, мать Оксаны, подает ему крупное красное яблоко. Он знал, что нужно делать. Даня принял яблоко из ее рук и откусил несколько раз. Съедать яблоко целиком было необязательно. Даня сунул огрызок кому-то, подошел к гробу и наклонился к восковому лбу. Мать зачем-то надела Оксане пыльный кружевной чепчик, которого та отродясь не носила. В нос Дани ударил запах нафталина.
Мимо шла ватага ребят в красных галстуках, со связками газет в руках. Пионеры, видимо, собирали макулатуру. Они видели, как Даня трижды поцеловал того, кто лежал в гробу.
Мать Оксаны забормотала:
- Я могла дочь породить, я могу от всех бед пособить...
И голос у нее был такой, что пионеры синхронно, как стайка воробьев, шарахнулись в сторону от похоронной процесии, едва не растеряв свою макулатуру.
Даня послушно повторял. Смысл слов ускользал от него. Потом ему дали толстую горящую свечу красного воска. Он наклонил ее и смотрел, как воск капает на синее, с красной оторочкой платье Оксаны. Платье было новым, ни разу не надеванным. Даня знал, что мать купила его Оксане к выпускному. После девятого класса Оксана собиралась в кулинарный техникум.
"Она и так хорошо готовила", подумал Даня.
В первый раз он подумал о ней в прошедшем времени.
Вокруг стоял заунывный гул голосов. Он отделял Даню от яркого весеннего дня, словно стена - серая, тусклая, непроницаемая.
Кто-то подсунул Дане потертую бархатную подушечку. На ней лежали два позеленевших от времени кольца, украшенные полустертыми, неразборчивыми завитушками. Одно кольцо Даня надел себе. Другое было Оксанино. Рука у нее была холодная, а пальцы - жесткие, негнущиеся. У Дани не получилось надеть кольцо сразу. Он увидел, как блеснули яростью глаза Евгении Яковлевны. Внезапно он вспотел. Сейчас все зависело от него. И если он завалит ритуал, то больше никогда...
Кольцо словно само скользнуло на указательный палец Оксаны.
* * *
- Первый ком глины бросила мать, второй поручили бросить мне, - закончил Даниил Алексеевич.
Кабинка уже опустилась к платформе. Пора было возвращаться на твердую землю.
- А потом? - тихо спросила Настя.
- Когда сорок дней прошло, Оксана стала приходить ко мне по ночам, - рассеянно сказал он. - Она появлялась ко мне как бы в дымке. Воздух вокруг становился очень холодным, даже в жару. Она предлагала научить меня магии, некромантии...
Загремела страховочная цепь - Настя отстегивалась от сиденья. Даниил Алексеевич вздрогнул.
"Развезло меня от жары", подумал он, чувствуя одновременно и неловкость, и досаду. - "И зачем я только на это колесо поперся".
- А вы? - спросила Настя с жадным любопытством.
Даниил Алексеевич улыбнулся и отстегнулся тоже.
- Отказался, конечно, - сказал он. - Родители водили меня к психиатру. Тот сказал, что это обычная гормональная ломка плюс травмирующие воспоминания. Таблетки прописал, чтобы я спал спокойно.
Настя разочарованно вздохнула. Ее взгляд скользнул по руке Даниила Андреевича.
- Но кольцо вы все еще носите, - заметила она.
- Почему нет, - пожал плечами он.
- Купите мне мороженое, а то так жарко, - мрачно сказала она.
Даниил пригласил эту девушку для того, чтобы поддерживать свою репутацию закоренелого ходока, любителя молоденьких аспиранточек и студенток - из тех, кто никогда не женится, но кого по крайней мере не подозревают в гомосексуальных наклонностях. В те времена, когда Даниил начинал свою научную карьеру, подобное подозрение могло сильно испортить жизнь.