- Нашел ты свой философский камень? - спросил Леша.
На этот раз Даниил понял, что брат не глумится, а пытается поддержать светскую беседу.
- Не философский камень, сколько раз объяснять тебе, - ответил он.
- Ну, а как называется? - осведомился Леша.
- Шлем Александра Македонского, - сообщил Даниил.
Глубокое, хоть и тщательно скрываемое презрение брата, прозвучавшее в его голосе, хлестнуло Лешу, как огнем. Он замолчал. Еще недавно в ответ он полез бы с кулаками, но теперь... да, теперь... жизнь опустела и не имела больше смысла. Пьяная тоска навалилась на него.
- Македонский вроде в Индию ходил, а не в Карелию, - чисто для проформы сказал Леша.
- А я в Сирии сейчас был, - ответил Даниил. - Да, Аня твоя заказывала же мне платков, так я привез... И дочурке твоей.
Он полез в свою сумку.
- Знаешь что, - сказал Леша, тщательно подбирая слова. - Ты ей лучше сам передай. Им передай, то есть. Ане и Ладе.
Даниил удивленно посмотрел на него.
- Аня ушла от меня, - сообщил Леша с независимым видом.
И тут от слез перехватило горло; он с большим трудом закончил:
- Я ей квартиру отдал. Ту, в Озерках. Машину...
- А Лада? - спросил ошарашенный Даниил.
- Пока с ней, - пожал плечами Леша. - В конце лета вот Аня к матери собирается на свадьбу, тогда Лада у меня побудет.
- К матери на свадьбу? - повторил Даниил.
По его лицу, раскрасневшемуся от жары и водки, было заметно, что он окончательно запутался.
- У нас замуж можно когда хочешь выходить, - напомнил Леша. - Да и она, вроде, обратно замуж за Аниного отца идет.
- Страстями люди живут, - пробормотал Даниил.
Они помолчали.
- А чего вы разбежались-то? - спросил Даниил.
Презрение - не помеха любви, тем более братской.
Леша, не выдержав, всхлипнул.
- Я ее триппером заразил.
Даниил ошарашенно уставился на брата. Тот схватил пластиковый контейнер с селедкой под шубой и принялся его остервенело опустошать, роняя слезы в свеклу.
- Что? - переспросил Даниил. - Да погоди ты жрать-то!
Он отобрал у брата пластиковую вилку.
- А вот и то, - свирепея, ответил Леша. - Пошли мы в баню... с мужиками... ну, девок заказали...
Это, допустим, была не новая история. Даниил терпеливо слушал, догадываясь, что финал будет необычным.
- А гандон я надеть и забыл, - сокрушенно закончил Леша. - Никогда не забывал, а тут... пьяный был...
Даниил оглушительно расхохотался. Леша, вспыхнув, хватил его по голове контейнером с салатом. Но брат этого словно не заметил. Он сидел и смеялся. Майонез стекал по его лицу. Из челки торчала морковка.
Леша молча закрыл лицо руками. Даниил перестал смеяться.
- Ох и гандон ты, - сказал Даниил.
Он огляделся, поднял упавший пустой контейнер. Пласт "шубы" соскользнул с его головы в цветочки около могилы. Даниил принялся собирать салат в контейнер.
- Я знаю, - прошептал Леша.
- Раньше ты таким не был, - заметил Даниил. - Ты смотри... - добавил он. - Ты ж так совсем ссучишься. Ани теперь нету, так ты небось баб водишь к себе. А что это за бабы, я догадываюсь. Ладно, если от триппера придется еще раз лечиться. А если от ножа в спине?
Леша сглотнул.
- Как мне ее вернуть, - угрюмо пробормотал он.
- Она не вернется, - уверенно ответил Даниил. - Ты ее предал.
- Тебе легко говорить, - опустошенно ответил Леша. - Ты-то своей единственной любви всю жизнь верен.
Он осекся, прикусил язык. Леша не любил вспоминать ночь, когда твердо убедился в этом.
... На кладбище воняло гарью. Где-то неподалеку жгли листья. Но запах дыма не мог перебить едкого запаха каких-то лекарств, который источала спутница Даниила. Тонкая, прозрачно-белая рука, что появилась из...
Леша понял, что сейчас его вывернет наизнанку. Но он был даже рад - заботы, как сохранить содержимое желудка внутри, отвлекли его от воспоминаний.
- Да, - неожиданно легко согласился Даниил.
Леша провел рукой лицу, стирая слезы. Он опустился на колени рядом с братом - собрать рассыпавшийся салат. Глянул в лицо Даниилу и вздрогнул. Но тут же сообразил, что щеку брата пятнают разводы от свеклы, а не потеки крови.
- Хочешь, я метнусь, воды куплю в ларьке? - предложил Леша. - Помоешься.
Даниил не успел ответить. В поясной сумочке Леши зазвонил мобильник.
- Сукины дети, - пробормотал он. - Я же сказал не звонить...
Но трубку взял, зажал между плечом и ухом. Руками он продолжал вытаскивать ошметки селедки из цветов.
- Да! - гаркнул он. - Что там? Я же предупреждал, что...
Леша замолчал. Слушал он долго. Лицо его, расстроенное, заплаканное, медленно твердело, снова становясь лицом успешного бизнесмена, знающего тридцать три неизвестных даже опытной домохозяйке способа применения утюга.