Ну...
Тогда тебя ждет участь похуже, чем жизнь в этом хреновом мире.
— Я не женюсь, старик. Сдавайся, – говорю я скучающим тоном.
Мой отец всегда настаивал на том, чтобы я остепенился. Он хотел этого для меня и моего брата, потому что они с матерью были любовной парой.
— Тебе нужно забыть эту девушку и найти себе Старушку. Когда я был в твоем возрасте... – читает он лекцию, а я воздерживаюсь от того, чтобы закатить глаза.
А еще вот это.
Она.
Девушка, которая умерла от любви ко мне.
Видите, вот почему я не пытаюсь заниматься этой гребаной херней.
— Ты заполнял маму детьми. – Я заканчиваю за него, совершенно раздраженный этой ерундой. — Я уловил за последние сто раз.
Я не лишен эмоций.
Я могу чувствовать, хотя мой отец подозревает обратное.
Я испытываю различные эмоции, в том числе и гнев, кроме любви, по крайней мере, ни к кому, кроме моей семьи. Это кажется бесполезным.
То, что объединяет моих отца и мать, сродни взаимному партнерству. Это сработало для них, но это не значит, что сработает для всех.
Мы должны беспокоиться о предстоящей войне и о том, как защитить Эвермор. А не о глупых брачных договоренностях.
— Я умираю, Коннор. Неужели ты не доставишь мне удовольствия узнать перед этим моего внука или внучку? – Его тон смягчается, и я вздыхаю.
— В конце концов ты это переживешь, – насмехаюсь я. — Кроме того, всегда найдется Тревор, чтобы исполнить твою мечту.
Всякий раз, когда мы заканчиваем собрание Клуба, мой отец настаивает на нашей встрече, потому что он верит в высшее руководство, прежде чем я стану Презом.
Бла. Блять. Бла.
— Психопат хренов, – ворчит он.
Видите, Кори Росс действительно знает, как проявлять любовь к своим детям. Должен признаться, что у нас с отцом есть общие черты. Мы оба испытываем трудности, когда дело доходит до выражения чувств.
Ласковые слова и все такое, что ожидают люди, просто не находят в нас особого отклика. Он нашел путь к свету через мою мать, а я нахожу утешение в тени. В темноте спокойнее, и именно там я предпочитаю находиться.
— Я тоже тебя люблю, папа, – парирую я, посылая ему воздушный поцелуй, заставляю его гримасничать.
Я полностью покончил с этим гребаным разговором.
Но знаю, что отец позвал меня сюда не для того, чтобы поговорить о моей несуществующей жене. Он просто пытается, не очень гладко, допросить меня о поездке в Нью-Йорк. Я знаю это, потому что умею читать людей так же быстро, как и подавлять их.
— Просто спрашивай то, что хочешь спросить, старик.
— Ну, что ты делал в Нью-Йорке, сынок?
Бинго.
— Дела.
— Ты навещал своего кузена? И все? Этот ублюдок считает себя лучше нас только потому, что носит костюм. Как и его придурок-отец, – лает он, выражение его лица кислое, как и каждый раз, когда мы говорим о Саймоне и дяде Рафаэле.
— Саймон передавал привет, но нет. Я видел его по дороге туда, но он не был главной причиной моей поездки в Нью-Йорк.
Тревор убьет меня, если я скажу папе, что мы поехали в Нью-Йорк, чтобы он мог погоняться за киской, которой одержим уже много лет.
Ну, мой младший брат нервничал. Он такой. Любовник. Вся эта любовная хрень, которой нас кормит отец, идеально ему подходит. Еще он хотел, чтобы ему помогли пытать какого-то парня, но это уже не важно.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Коннор, – предупреждает он.
— Папа, я родился не для того, чтобы носить гребаный костюм и заниматься этим дерьмом для богатых людей. Я здесь. Готов взять на себя управление. И, возможно, мне следует делать больше как будущему Презу, а тебе – отдыхать.
Страхи моего отца бессмысленны. Он считает, что я покину Эвермор ради наших более причудливых партнеров, Общества Ворона. Хотя я и являюсь членом Общества ради нашей родословной, не могу найти в себе сил, чтобы отдать себя этому дурацкому тайному обществу.
— Ты придешь на смену, когда придет время, – говорит он напористо. — А пока я – През, Коннор, и не хочу, чтобы ты отправлялся на самоубийственные миссии на территории Нико.
Я не собираюсь сегодня идти на территорию Нико, я иду на территорию Джеймса. Так что, думаю, я не ослушаюсь никаких приказов, раз он конкретно сказал про Нико.
Россы – потомственная денежная аристократия, но мой отец отказался от акций семейной компании, потому что ему было наплевать на семейную реликвию. Моя мама тоже происходила из обеспеченной семьи. Они с отцом пересеклись в школьные годы. Когда в восемнадцать лет она забеременела, мой дед без раздумий выгнал ее из дома. Мой дядя, близнец моей матери, продолжал поддерживать с ней связь, хотя работал на моего деда, и вскоре после того, как он возглавил компанию, они снова начали общаться.
Мой папа говорит, что у них есть какая-то таинственная связь между близнецами, которая не позволяет им надолго разлучаться, но в то же время они с моим дядей не ладят – старая добрая вражда.
В любом случае они мирятся друг с другом ради моей мамы, а с ней мало что можно поделать. Элли Росс говорит, мальчики слушаются.
Она – главная в семье. Но это не значит, что он ценит, когда мы сближаемся с дядей Рафом, его это даже раздражает. Он опасается, что мне могут промыть мозги, но каждый раз, когда я приезжаю к дяде Рафу, мы говорим только о футболе и старых машинах. Я не являюсь главной заботой дяди. А вот Тревор – да.
— Что ты собираешься делать с вторжениями? – спрашиваю я, меняя тему.
Мы уже много лет находимся в бесконечном цикле жестокости, поскольку безжалостные приспешники картеля неустанно преследуют наших членов.
Насилие принимало разные формы, каждая из которых была отвратительнее предыдущей и оставляла видимые и невидимые шрамы. Прошлогоднее нападение было самым страшным из всех, оно забрало таких важных членов, как наш бывший Инфорсер.