Гоша изобразил на лице абсолютную серьезность, демонстративно закинул ногу на ногу, а руки сцепил в замок на колене, раскрыв рот. Девчонка в задумчивости потеребила сережку в ухе, потом расплылась в блаженной улыбке и принялась отправлять дольку за долькой в рот Каджи, скороговоркой приговаривая:
— Ты как всегда прав, Гошка. Зелье я покупала из-под полы мантии у одной малознакомой колдуньи с Эйсбриза. Наверняка оно левое. Таможня на него добро не давала, лицензией на производство даже и не пахло, а потому оно вряд ли самого лучшего качества. Но вот если схрумкать пару килограммов мандаринов с ним, ведь, наверное, всё равно должно подействовать, как ты думаешь?
— Конечно должно! Просто обязано подействовать, — успокоил подругу Каджи. — Ты, Янка, давай не отвлекайся на разговоры, а живенько чисть следующий! Вот только я не совсем уверен, что смогу за один присест съесть сразу несколько килограммов, хотя цитрусы ты прикупила отменные. Но я постараюсь…
— А если не сразу, а постепенно? — подал идею Баретто, отчаянно сдерживая рвущийся наружу смех. Ему даже пришлось больно ущипнуть себя, решительно прищемив кожу на запястье, иначе не смог бы сохранить серьезное выражение лица.
— Ну ты и придумал, Роб! — Янка возмущенно фыркнула, искоса глянув на друга, но одновременно подарив ему очаровательную улыбку благодарности за поддержку. — Еще скажи, что нужно растянуть процесс кормления мандаринами лет этак на десять, чтобы как раз перед свадьбой и закончить. А ведь терпение — не мой конек, и ты прекрасно это знаешь…
— И давно они здесь так с ума сходят? — поинтересовалась Аня у Баретто вкрадчивым шепотом.
Мальчик приложил палец к губам и укоризненно покачал головой.
— То есть развлекаются, — тут же поправилась колдунья еще более тихо.
— Когда меня из игрушки выкинуло обратно в купе, то они уже конкретно застряли на наблюдаемой нами стадии сумасшествия, — Роб придвинулся к подруге поближе и заговорщически прошептал ей на ухо. — Но ты, Ань, не мешай им. Пусть играются в любовь. У них это так прикольно получается, что мне даже завидно. Ты только глянь, как они классно смотрятся вместе… когда не спорят и не ругаются.
— Вряд ли эта парочка в ближайшее время захочет поссориться, — девочка заправила за ухо прядь черных волос, попутно исподтишка полюбовавшись на остальную часть их кампании, расположившуюся напротив, а затем серьезно посмотрела на Баретто. — Каджи очень сильно изменился после того, как Янка с Этерником вытащили его из Серого мира, не дав ему совершить величайшую глупость на свете. И изменился он вроде бы в лучшую сторону. Да и к моей сестренке Гоша теперь относится совершенно иначе, не как раньше…
— Конечно, он с нее пылинки сдувать готов. Янка ведь запросто могла погибнуть тогда, спасая его головушку от непосильной тяжести Венца Гекаты. Но ее такая перспектива не остановила. Впрочем, как и сегодня в игре тоже. Вот потому-то они тут и спорили до хрипоты, едва не поругавшись, — огорченно вздохнул юный волшебник. — В крайнем случае, мне показалось, что опоздай я с возвращением из игры еще хотя бы минут на пять, то они сидели бы в противоположных углах купе. И дулись бы друг на друга.
— Так жарко спорили? — удивилась колдунья, озадаченно выгнув дугой тонкие брови.
— Слишком мягко сказано, хотя до драки дело, к счастью, не дошло…
— Между прочим, мы всё прекрасно слышим, не глухие, — Каджи дожевал последнюю дольку мандарина и блаженно откинулся к стенке вагона.
— Может быть хватит сплетничать о своих лучших друзьях и ближайших родственниках? — Янка шутливо-грозно уперла руки в бока и, прищурившись на один глаз, с напускной строгостью уставилась на шушукающуюся парочку. — Да будет вам известно, мы с Гошей не спорили, а просто обсуждали некоторые мелкие разногласия в вопросах игровой тактики, чтобы в следующий раз действовать более слаженно и продуктивно.
— Верим, верим, — за обоих сразу же согласилась близняшка, активно закивав головой, отчего её тщательно причесанные до этого волосы буйно разметались по плечам. И она тут же с долей хитринки предложила: — Так может стоит еще разок сыграть, чтобы проверить насколько вы удачно согласовали свои действия? Вот только возник один малюсенький вопросик: если мне не изменяет память, то по правилам, кажется, каждый играет сам за себя? Или уже нет?
Яна ничего не ответила сестре, лишь невнятно пожала плечами и потупила взор, словно хотела скрыть от самого близкого человека что-то очень важное. И как будто боялась, что в глазах у неё промелькнет нечто такое, чего Ане вполне хватит для длительной обиды на «свое отражение».
Каждый задумался о своем, сокровенном, и купе на целую минуту погрузилось в тягостное молчание, нарушаемое только перестуком колес. Первым из задумчивости выкарабкался Баретто, решительно высказавшись:
— Нет, Аня. Я думаю, что на сегодня уже хватит с этой новой игрушкой экспериментировать. Неизвестно, как длительная и частая может повлиять на нас. Как бы чего…
— Ага, — тут же поддержал друга Каджи. — Мне почему-то уже надоело постоянно умирать. Трех смертей подряд в колдовском виртуале за один день вполне хватает, чтобы научиться наслаждаться жизнью в реале. К тому же умирать даже понарошку всё-таки немного больно…
— Скорее неприятно, — поправил Роб и недовольно передернул плечами от воспоминаний.
— Как скажите, — голос Ани прозвучал ровно, но в самой глубине серых глаз мелькнула едва приметная тень досады. — Мне просто интересно хоть раз добраться до приза целой и невредимой, да посмотреть, что из этого получится.
— А мне гораздо интереснее знать, почему такая жарища стоит, — Янка с крайне недовольным видом встала и быстро скинула мантию с плеч.
Небрежно скомкав одежду, она засунула ее в свой безразмерный рюкзачок, а взамен выудила оттуда веер. Активно, но в то же время вполне изящно, обмахиваясь им, девочка опустилась назад на сиденье и, умело изобразив полуобморочное состояние, вяло поинтересовалась:
— Может мне кто-то объяснит, почему лето, только начавшись, уже успело достать меня до самых печёнок этой нестерпимой духотищей? Разве нормально, когда первого июня термометр пытается перебраться за тридцатиградусную отметку сразу после полудня, находясь при этом в тени? И так происходит ежедневно всю последнюю неделю. А о том, что совсем скоро нам придется покинуть «Золотой Единорог» в Старгороде, и подставить свои макушки под лучи озверевшего солнца, бьющего прямой наводкой по Привокзальной площади, так об этом даже подумать страшно. Я еще не готова скопытиться от солнечного удара. Мне жить хочется! Рано умирать в 13 с половиной лет, да к тому же из-за жары.
И действительно, погода преподнесла в этом году неожиданный сюрприз. Где-то с середины мая температура воздуха быстрыми темпами обогнала все мыслимые и немыслимые нормы, заставляя жителей волшебного мира искать спасения от душного марева любыми доступными им способами. Некоторые из магов и волшебниц пытались наколдовать вокруг себя невидимые глазу коконы, содержащие внутри прохладный воздух. Но подобное заклинание было довольно-таки сложным в выполнении, и не каждому страждущему удавалось правильно его выполнить, особенно когда разум чуточку помутнен после ночи, измучившей полудрёмной возней на смятых простынях. А нормально выспаться опять же мешала липкая духота, не исчезавшая даже после заката светила. Да еще имелись у заклинания некоторые мелкие побочные эффекты, которые не позволяли применять его всем подряд. Сотворив данное колдовство, маг не только отгораживался от притока раскаленного воздуха, но почему-то лишался так же возможности слышать то, что происходит за гранью кокона. Соответственно и звуки изнутри с тем же успехом пытались прорваться наружу. Ну и как прикажете через эту преграду общаться? А работу и повседневные дела никто не отменял? А если еще учесть тот немаловажный фактор, что барьер не пропускал к волшебнику магическую энергию от стихий, полностью отключив возможность подпитки извне, забирая при этом достаточное количество сил на поддержание кокона?
Вот то-то и оно! Разок, ненадолго, охладиться таким образом от чрезмерного перегрева можно, но удовольствие само по себе сомнительное. А потому большинство предпочитало спасаться от летнего зноя более традиционными способами: пляжи, прохладные напитки и, конечно же, мороженое. Именно на очередную порцию холодного лакомства Янка прозрачно и намекнула, беззастенчиво пользуясь нынешней Гошиной безотказностью в выполнении пожеланий подруги, если они не сопряжены с какой-либо смертельной опасностью для просящей.