С противоположной стороны озера местность резко отличалась, словно по водной глади кто-то неведомый еще на заре веков проложил незримую границу, через которую ничто из растений, выше полуметрового кустика, не смело перебраться. Да и их-то не так уж много виднелось на предгорье, круто и причудливо взмывающему к небесам. А те, что всё же прижились среди каменистых круч, не поражали ни красотой, ни здоровьем. К растениям на гористых склонах больше подходило определение «чахлые полудохлики», а то и «корявые страшила».
Зато сами горы, густо громоздившиеся на линии горизонта, выглядели очаровательно в своих белоснежных снеговых шапках-ушанках. Вот как раз одно такое ухо-ледник, слишком далеко уползшее от хозяйки-горы и основательно подтаявшее внизу, постоянно и подпитывало озеро свеженькой водичкой, обрушиваясь с уступа небольшим водопадиком. А рядом с тем местом, где сейчас расположилась колдунья, из водоема через несколько узких, но глубоких промоин в нерукотворной запруде излишки влаги устремлялись куда-то дальше в неведомые края, радостно журча и даря по пути жизнь всему сущему. Но когда-нибудь все эти капельки и ручейки вновь вернутся на горы пушистыми снежинками, чтобы потом опять сползти слежавшимся льдом вниз, а затем и убежать извилистыми струйками навстречу приключениям. И повторится этот круговорот не раз, и не два. Философия, скрябс ползучий почеши тебя за пятку!
Девушка, сидевшая у самой кромки воды по-турецки подогнув под себя ноги, прерывисто и грустно вздохнула. Её пальцы сами собой нащупали очередной плоский камушек, который тут же не замедлил отправиться скачками по едва заметным глазу волнам на озере. Мэри сосредоточенно проводила его взглядом, не забывая шепотом подсчитывать количество прыжков каменюки: один, два, три…, семь, восемь, девять… Ну, давай еще немного!.. Тринадцать, четырнадцать… Черт возьми, голыш исчез в утреннем тумане, накрывшем легким саванном озеро, и, кажись, утоп! Хотя, зачем ругаться? Наоборот стоит порадоваться: для сегодняшней бессонницы — этот камешек оказался рекордсменом по прыжкам. Но радости в душе не возникло. И причин для ее отсутствия у волшебницы столько, что запросто можно ведро чернил извести, пока всё на пергамент по порядку запишешь.
Уже неделю колдунье не спится толком. А это нервирует. Болезнь, правда не понятно какая, откуда взявшаяся, и куда исчезнувшая, больше Мериде не докучала. Она чувствовала себя абсолютно здоровой, полной сил, готовой к действиям… Но вот именно эта готовность и угнетала. Что нужно сделать, чтобы вернуться назад, домой к бабе Ники, — пусть не в свой родной волшебный мир, а всего лишь в магловский, но отсюда казавшийся таким знакомым и привычным, почти что родным, — девушка не знала. Нет, конечно мысли в голове бродили всякие и разные, и вполне возможно, что некоторые из них не принадлежали к бреду сумасшедшей. Но вот конкретный план действий так пока и не родился. Печально до жути, но факт!
А еще колдунья столкнулась с другой неожиданной проблемой, поначалу испугавшей её до глубины души так, что она едва в истерике не забилась, круша всё вокруг себя. Хотя, если говорить откровенно, то мысленно Мэри еще как оторвалась! В своем воображении она домик по бревнышку раскатала, по камушку разобрала, с землей сравняла и на его могилке буйно отплясала. И самих троллей, ни в чём не повинных, в пруду утопила. А красивый лесочек с двух сторон подпалила, после чего горы промеж ладоней в пыль растёрла. Да и сам этот Лоскутный мир, в который волшебницу зашвырнуло переплетением разновекторных заклинаний, не поинтересовавшись её желанием прошвырнуться туристом по иным Вселенным, на настоящие лоскутки-клочочки порвала. В мыслях, конечно. Но зато методично, с чувством и расстановочкой.
Но вот чтобы не проделать подобное наяву, девушке пришлось приложить максимум усилий, сдерживая свои эмоции, бурлящие крутым кипятком. С чего весь сыр-бор, спрашивается? Да так, пустяки. Колдовать она разучилась.
Первый тревожный звоночек от своих способностей к магии, ведьмочка получила тотчас же после выздоровления. Решила она поздним вечером выйти на лоно природы, чтобы свежим воздухом подышать, на ближайшие окрестности полюбоваться, а попутно подивиться сразу на две луны, неспешно ползущие среди незнакомой звездной россыпи небосвода. Спускаясь по тропинке к запримеченному еще днем озеру, Мерида услышала позади себя какой-то неясный тревожащий шорох, словно некто очень осторожно крался обок от неё. В провожатых девушка не нуждалась. Тайными воздыхателями в новом для себя мире тоже вряд ли успела обзавестись. А потому ей стало крайне интересно, кто это такой наглый самовольно назначился в телохранители?
Резко развернувшись, колдунья привычным движением взмахнула волшебной палочкой, произнеся: «Люмос». А в ответ — тишина. В смысле того, что с кончика палочки лишь соскользнула бледная искорка размером с заморенного голодом светлячка и, отлетев на пару сантиметров, она с громким шипением погасла, будто в жаровню с углями ведро холодной воды выплеснули.
Если преследователь и вправду крался за девушкой, то он ничем себя не обнаружил, не высовывая нос из потемок. А вот элемент внезапности, с помощью которого Мэри рассчитывала застать врасплох непрошенного сопровожатого, накрылся медным тазом. И не простым тазом, а вскорости загромыхавшем так, словно его специально швырнули скользить по лестнице с гранитными ступеньками под гулкими каменными сводами просторной пещеры.
Дело в том, что неадекватное поведение волшебной палочки совсем не понравилось колдунье. Ой как не понравилось! Но она решила, что возможно еще не до конца оправилась после неведомой болезни, а потому плохо сконцентрировалась на желании временно превратить свой волшебный инструмент в фонарик на магических батарейках. Ведь им, ученикам школы колдовства, учителя в Хилкровсе, начиная с самого первого курса, настойчиво, по любому поводу, а иногда и без него, вдалбливали в головы непреложную истину, на которой, по их мнению, базируется любое волшебство. Магия — это прежде всего желание что-либо сделать, пусть даже настолько немыслимое, что разум поначалу отказывается верить в возможность исполнения пожелания. Но одного только желания всё же мало: иначе любой магл мог бы такого натворить, что потом министерство магии в полном составе за год не разгребло бы, вернув мироздание в первоначальное состояние. Слишком уж много у этих самых маглов потаенных, и зачастую неуместных желаний.
Так вот, кроме желания, необходима вера в свои волшебные силы и физическая связь с источником, как минимум, одной из пяти стихий. А уж затем и знания, как всем этим правильно воспользоваться. Ими-то в школе обучения колдовству в замке Хилкровс наставники и старались поделиться с учениками.
Волшебная палочка в руках мага сродни смычку виртуоза-скрипача. Только она играет на энергетически-силовых струнах Стихий. Но в отличие от музыканта еще одновременно и заклинание «петь» требуется. Чуть сфальшивишь в игре или словах, и вся «песня» насмарку. А значит, нужна полная концентрация всех чувств, желаний и умений в одно единое целое. Потому-то Мерида, оконфузившись в первый раз, теперь с полной самоотдачей и сконцентрировалась повторно на таком простейшем заклинании, которое даже у первокурсников Хилкровса в конце учебного года отрабатывается до автоматизма, не вызывая излишних раздумий и замешательств.
Салют грянул неожиданно. Девушке даже показалось, будто от грохота почва под ногами сперва вздрогнула, а потом ходуном заходила. Оглушающее громыхание не отличалось продолжительностью, но зато оно вскорости отозвалось многократным ворчливым эхом в горах. Световой сгусток, стремительно умчавшийся вверх, на несколько мгновений завис высоко-высоко над головой волшебницы, став похожим на третью дополнительную луну. Потом он распластался по небу красивым полярным сиянием, узорчато переливаясь всеми цветами радуги. Но спустя минуту красочность фантастически великолепных всполохов поблёкла, свет потускнел, и сияние, распавшись на мельчайшие осколки, в конце концов бесшумно осыпалось на землю отдельными искорками.