Лютор сидел на краешке постели и смотрел на дочь. Дия лежала, до подбородка укрытая пестрым лоскутным одеялом, поверх еще вышитым цветной шерстью — какие-то загогулистые цветы и птицы. Совершенно спокойно лежала, будто бы спала, даже ресницы не дрожали. Бледная до синевы, запавшие щеки, веки окружены тенью, и такая же смертная тень на висках и вокруг рта. Каштановые ее кудри казались чуть ли не черными из-за этой хрупкой тающей бледности. Она не выглядела мертвой, она дышала — я видел, как трепещет тоненькая прядка на скуле — но она выглядела умирающей. Дай Бог, чтобы просто выглядела…
Рядом Лиска обнимала ссутулившуюся мать. Встретив мой взгляд, девочка кивнула. Странно было видеть Лиску-живчика с откляченной губой, а вместо привычной ехидной улыбочки получить угрюмый кивок. Лиса младше Дии на год, ей только тринадцать. Они похожи внешне — на отца, не на мать, очень уж едучая у Дереков кровь — а характеры разные. Лиса смешливая и живая, вертится юлой, ни мгновенья на месте, а Дия — задумчивая и очень мягкая. Мне предлагалось выбрать из них будущую невесту, но я, честное слово, просто терялся. Они мне обе нравились. Я надеялся, что они сами между собой как-нибудь договорятся и поделят дурака Морено.
Но теперь все эти планы трещали по швам. Выживет ли Дия?
— Она спит? — спросил я, невольно понижая голос.
Лютор качнул большой головой, разглаживая складочки на одеяле. Такой несвойственный Лютору беспомощный жест.
— Дия, — позвал я, — Дия, ты слышишь меня?
— Подойди ближе, — посоветовал Лютор.
— Дия?
Она подняла ресницы, поглядела на меня безразличным взором. Тусклые равнодушные глаза.
— Ты узнаешь меня?
— Дик.
— Человек в черном, — сказал я, — Господин полуночи.
Глаза раскрылись чуть шире. Я нагнулся ниже, к самому ее лицу:
— Он придет за тобой?
Ресницы медленно опустились.
— Не знаю.
— Ты ждешь его?
Молчит.
— Дия?
Она с явным усилием подняла взгляд. В глазах — усталое отвращение:
— Что?
— Он придет? Дия, мне очень нужно это знать.
Взгляд ее сорвался вниз как тяжелая капля. Веки сомкнулись.
— Она не говорит ничего про эту тварь, — буркнула Лиска, — Вообще ничего. Мы уж пытали, пытали…
— Деточка моя, деточка… — завела по новой Мила, а Лютор сморщился как от боли.
Да, похоже, Дия нам не помощница. Я сжал Люторово плечо.
— Пойдем в гостиную, посоветуемся. Надо сообразить, что делать.
Мы спустились вниз, оставив женщин охранять Дию. Я предупредил, чтоб с нее глаз не спускали. Вербенка тоже, говорят, была тихая и смирная — никто не заметил, как утекла…
В гостиной уже сидели дядя Фаля и Рохар. Я задержал Лушу, которая собиралась идти на кухню.
— Погоди, Луш. У меня такое предложение. В первую очередь всех женщин и детей перевезти в Снегири. Если поскорее собраться и выехать, до заката успеете.
Лютор открыл было рот, но я поднял руку, требуя внимания.
— Дию придется оставить. С ней в комнате все время будут находится несколько человек. Я уверен, упырь вернется. Он и сейчас, думаю, где-то недалеко. Он будет ждать, что девочка к нему выйдет, а когда не дождется, скорее всего, полезет сам. Мы подготовим засаду. В комнате Дии, под ее окошком снаружи, и по периметру двора. Что скажете? Лютор?
— Как наживку, значит, дочку мою хочешь?..
— У тебя есть другие предложения?
— До девчонки эта погань не доберется, — поддержал меня Рохар, — Мы его во дворе сцапаем. Кучей навалимся — сам дьявол не уйдет.
— Дик дело говорит, — согласился дядя Фаля, — Однако ж Влар сказывал, енту стервь стрелы не берут.
Рохар усмехнулся, показав белые зубы:
— Вот те божий знак, дай мне только до него ковырялом дотянуться, будет тебе вампирий фарш в лучшем виде. А в бесплотных духов я не верю, они не кусаются.
— Моя дочь не мормышка какая-нибудь, чтобы на нее всякую нечисть ловить!
— Лютор, хорошо, — мне не хотелось с ним спорить и доказывать очевидное, — Хорошо. Давай придумаем другой план.
— Я хочу, чтобы Дию забрали в Снегири вместе со всеми детьми.
— Хорошо, — согласился я, — Дальше?
— Что "дальше"? Дальше мы будем искать эту суку! Ты сам сказал — он где-то недалеко.
Пауза. Рохар снова усмехнулся, покачал головой, сам себе скроил рожу. Луша, стоявшая у дверей, вздохнула. Дядя Фаля достал кисет и принялся набивать табаком волосатую ноздрю.
Я сказал:
— На кой ляд мы ему сдались, Лютор? Ты сам подумай. Он уйдет за женщинами к Снегирям.