– Рули аккуратно.
– Ха! Когда это я рулила неаккуратно?
Я вдруг понял, на что я не способен: переспорить эту девчонку хоть в чем-либо. По крайней мере, на это не оставалось уже ни секунды. Кацунума садился в машину. Как ни странно, на этот раз, кроме водителя, его не сопровождал никто. Или повадки якудзы так изменились в последнее время, или я уже и правда ничего не соображаю… В любом случае ясно одно: Кацунума возвращался домой, в свои токийские апартаменты.
«Дукати» дожидался нас, прикорнув на обочине, как мирно дремавший зверь. Будь мотоцикл попроще, я бы замазал ему грязью номер, но такого красавца маскировать все равно бесполезно. Нахлобучив шлем, я перехватил поудобней коробку и пристроился на заднем сиденье. Конечно, с трубой без коробки было бы легче, но при свете фар эта сталь блестела бы чересчур угрожающе.
Свободной рукой я обхватил Нами-тян за талию. Ее шлем повернулся ко мне:
– С какой стороны этот «мерс» прикатил?
– С Аоямы. Через Гайэн-Хигаси.
– Ясно, – кивнула она.
Я хотел показать, как лучше ехать. Но Нами-тян уже лягнула педаль, и я едва успел снова ухватиться за ее талию. Объяснений, впрочем, не требовалось. Решение не светиться у дверей «Ёсинаги» она приняла сама. Мы рванули в другую сторону и пустились в объезд. Что ни говори, а гоняться за «мерседесами» по Токио в пятницу вечером можно только на мотоцикле.
Вокруг нас замелькали неизвестные переулки. За манеру езды Нами-тян я волновался не зря. С нашим первым катанием, когда она подвозила меня к своему бару, это не шло ни в какое сравнение. Ее ботиночек на педали и перчатка на сцеплении плясали перед глазами, как в страшном сне. Двигатель заходился таким отчаянным ревом, будто его пытали самые ярые ненавистники механизмов. На очередном повороте мы выписали дикий крен. Глушитель чиркнул по асфальту и окатил тротуар фейерверком оранжевых искр. Вдогонку понеслись возмущенные крики прохожих. К горлу подобралась тошнота, и я всерьез пожалел о затеянном путешествии. По сравнению с «дукати» в руках у его безумной хозяйки мой старенький «харли-дэвидсон» казался трехколесным велосипедом. Увы! Оказавшись на загривке такого монстра, о привычном комфорте «американских горок» лучше сразу не вспоминать.
Так прошло три-четыре минуты, и вдруг кошмар прекратился: впереди показался «мерс». Мелькая огнями, он уже сворачивал в сторону кладбища Аояма. Если б не бешеная езда Нами-тян, мы бы точно его потеряли.
Я невольно поблагодарил водителя «мерса»: возможно, и оттого, что дорога была забита, гнать он не собирался и вел машину аккурат на шестидесяти. В заднем окне я различил затылок Кацунумы. Нами-тян повисла у них на хвосте, выдерживая дистанцию в пару-тройку машин и продвигаясь в «невидимой» для водителя зоне. Мой желудок опустился на место, и я наконец-то перевел дух.
Миновав Аояму, мы выехали на Омотэсандо. Движение стало плотнее, скорость упала до тридцати. Все чаще приходилось останавливаться вместе с потоком. Я молился об одном. Только бы Нами-тян не взбрело в голову выписывать кренделя между автомобилями! Но боялся я зря: она сжимала руль, невинная, как принцесса из детской сказки. Держи она себя так же перед Комиссией по харрассменту, дело бы явно решили не в мою пользу…
Слегка успокоившись, я поправил коробку под мышкой. И в этот момент моя правая рука коснулась ее груди. На какую-то долю секунды. Странное дело. Наши тела прижимались друг к дружке уже полчаса. Но лишь теперь я впервые ощутил в ней женщину. И невольно смутился. Вот уж не думал, что между нами может возникнуть нечто подобное…
Пока я смущался, «мерседес» повернул направо и вырулил на проспект Мэйдзи. А чуть погодя снова нырнул в переулок. Тихий просторный переулок с богатыми многоэтажками. Столпотворение Омотэсандо здесь казалось проблемой другой планеты. Во всем переулке – ни одного прохожего. Значит, Кацунума выбрал себе жилище на Дзингу-Маэ… Опасаясь, что нас заметят, мы начали отставать, но «мерс» уже сбрасывал скорость. Я похлопал Нами-тян по спине. Пора останавливаться. Автомобиль плавно затормозил у самого роскошного здания. Нами-тян прижалась к обочине метрах в пятидесяти от него, сразу за каким-то микроавтобусом. Я соскочил с мотоцикла. Махнул Нами-тян рукой – возвращайся, мол, той же дорогой. И, круто развернувшись, понесся по тротуару во все лопатки.
На бегу я сорвал с себя шлем, отшвырнул его в сторону, рванул из коробки стальную трубу и выбросил картонку с остатками «Изи хангера». Водитель «мерседеса» уже выходил из машины, чтобы открыть заднюю дверь.
Он заметил меня примерно на середине дистанции. Но именно в этом переулке его выбор оружия был ограничен. Никакой якудза не станет палить из пистолета в центре города под окнами у своего босса. Как я и рассчитывал, он принял стойку буддийского дэва.[44] Но из-за пазухи выхватил совсем не то, что я думал. В его руке блеснул не нож, а короткий меч.
Как только он обнажил его, я бросился на землю. Перекувыркнулся, вскочил у него за спиной и нанес удар трубой по затылку. Ошибка в расчетах. Обычно этого хватает, чтобы человек поцеловался с асфальтом. Но он не свалился. И правда слишком легкая труба. Верзила мигом развернулся.
Он был лет на десять моложе меня. Но обращаться с таким оружием явно умел не хуже. Когда-то я уже встречался с реальным мечом. Раз пять или шесть. Лет тридцать назад это было. Но те ребятки не соображали в мечах почти ни черта. А этот – крутой, палец в рот не клади. Настоящий профи, который клинком зарабатывает на жизнь… Я прикинул свои шансы. Примерно пятьдесят на пятьдесят. В любом случае время потребуется. Если заметят прохожие, мало не покажется никому. Верзила явно думал о том же.
Он готовился сделать выпад. Но тут тишину переулка разорвал оглушительный грохот. Дорога, по которой я сюда прибежал, была у меня прямо перед глазами. Не сводя взгляда с противника, я краем глаза увидел, как прямо на нас с сумасшедшей скоростью несется «дукати» Нами-тян.
Но для верзилы этот грохот прозвучал за спиной. И отвлек на какие-то полсекунды. Как только его взгляд вильнул в сторону, тело немедленно содрогнулось: конец моей трубы погрузился в его кишки сантиметров на десять. Две или три секунды он разглядывал собственный живот, словно увидел нечто небывалое. А затем медленно осел на асфальт.
«Дукати» пролетел мимо нас, как ракета, и скрылся в ночи.
Я с трудом отдышался. Вот что значит сидячий образ жизни. Огляделся по сторонам, но никого не заметил. Пинком отшвырнул подальше меч из руки верзилы. И только потом, открыв заднюю дверь «мерседеса», забрался в машину.
Завидев меня, Кацунума молча покачал головой. Сопротивляться он не собирался. Я знал, что оружия у него нет. У птиц его полета свои требования к безопасности. Такие, как он, при любой внезапной проверке должны оставаться чисты.
– Ну что, Кацунума, – сказал я. – Похоже, мы встретились немного раньше, чем ты планировал.
– А мне показалось, ты хорошо понял, о чем я тебя предупредил.
– Прости, но сушить людям мозги – моя дурная привычка. А кроме того, я не такой придурок, чтобы соблюдать договоры с якудзой. Никаких угрызений совести! Но мне, поверь, тоже очень интересно, до чего мы с тобой договоримся. А когда вокруг столько народу, по душам не поговорить… Вот поэтому ты у меня сейчас сядешь за руль, и мы с тобой немножко покатаемся.
– За руль?
– Уж извини.
Я обшарил сиденье за его задницей – и сразу нашел что искал. Мобильник. Наблюдая за нашей дракой из машины, он наверняка успел куда-нибудь позвонить.
– Вообще-то, я планировал поговорить у тебя дома, – сказал я. – Но передумал. Там тебя небось другие гости дожидаются. А в машине мы прекрасно можем поговорить с глазу на глаз. Еще раз прошу прощения…
Я занес руку с трубой и несильно ткнул Кацунуму в пах. Он издал короткий стон сквозь зубы. Я снова восхитился выдержкой мафиозного начальства. Но как бы он ни сдерживался, глаза его не притворялись. Белки чуть не вылезли из орбит. Как раз то, что нужно. Останется в сознании, но на пару минут окаменеет от боли.
44
По древней индийской традиции ворота в буддийские храмы охраняют статуи Нио – грозные дэвы, отгоняющие злых духов от святилища.