– Привет, малой, – сказал он негромко. – Прости – Масаюки…
Кацунума ошарашенно уставился на меня.
Сакадзаки повернулся к нему:
– С тобой, Кацунума, мы еще поговорим не торопясь. Там, куда тебя сейчас отвезут…
Двое из трех верзил шагнули к нам.
– Стойте! – сказал я. – Кто сказал, что я его вам отдаю?
Сакадзаки удивился:
– Ты о чем?
– С этим человеком я только что заключил сделку. Кто будет выполнять ее условия?
Все застыли. Но уже через несколько секунд послышался ровный голос Кацунумы.
– Ладно! – сказал он с какой-то неприязнью к себе самому. – Я, пожалуй, пойду. Славно мы с тобой покатались…
Восприняв это как сигнал, верзилы молча сняли Кацунуму с моего плеча и потащили к своей машине. Особой нежности в их манерах я не заметил.
– У него нога прострелена! – крикнул я им вдогонку. – Перевяжите его сперва!
– Непременно, – услыхал я в ответ.
Затолкав Кацунуму в машину, верзилы тут же уехали. Проводив их глазами, я покачал головой и повернулся к Сакадзаки:
– Кажется, мы договорились больше не встречаться?
– Извини. Обстоятельства заставили… Кстати, прости за наглость, но с таким багажом ходить по улицам запрещено.
Я заметил, что до сих пор сжимаю в руках пистолет. А оставшийся верзила стоит рядом с протянутой рукой. Тот же самый мужик, что подпирал ворота на заупокойной. Я покачал головой и оружия не отдал. Мужик выжидательно глянул на босса, но Сакадзаки кивнул, и рука послушно опустилась.
– Рассказывай, что происходит, – потребовал я.
– Давай я отвезу тебя домой. Здесь непонятно, кто на нас смотрит. В машине все и расскажу.
– У меня сейчас важная встреча.
– Ничего. Мой рассказ много времени не отнимет.
Я задумался. Если поехать домой, ближайший полицейский участок – аж в районе Одзаки.
– Ладно. Отвези меня на Готанду.
Верзила открыл дверцу. Я забрался на заднее сиденье, Сакадзаки устроился рядом. Когда машина тронулась, я окинул взглядом улицу и оценил, как точно выбран угол наблюдения. Как пить дать, наш водитель и был тем, кого я принимал за прохожего.
– Вот оно что! – осенило меня. – Так ты Кацунуму весь вечер выслеживал?
– Именно так, – кивнул Сакадзаки.
Верзила крутил баранку, сосредоточившись на дороге. Глядя на его отточенные движения, я понял, кто навел порядок на улице, пока мы с Кацунумой мотались по кольцевой. Даже если нас и заметили какие-нибудь соседи – не сомневаюсь, он помог им это забыть. Значит, полиции ничего не известно. А мой противник с коротким мечом, надо думать, отдыхает уже совсем в другом месте.
Я собрался спросить, почему столько народу сегодня пересеклось в одной заднице, но Сакадзаки меня опередил:
– Ты уж извини, что подвернулся тебе на заупокойной.
– Да, кстати! До сих пор удивляюсь. Какого дьявола ты там появился? Или ты меня тоже выслеживаешь?
– За тобой, Масаюки, я не следил никогда. А на заупокойную пришел по просьбе Дзюнко Кагами. Точнее, вместо нее…
Я взглянул на него. Его лицо бороздили глубокие морщины. В прошлый раз, на заупокойной, я смотрел в пол и ничего не заметил. Он тоже состарился. И только голос не изменился. Непоколебимый, точно скала, этот голос звучал так же, как и тридцать лет назад.
– Откуда ты знаешь Дзюнко Кагами?
– Когда-то Тэцуо Саэки взял меня с собой на ее актерский дебют. Я к тому времени уже пользовался некоторым авторитетом, вот он меня дочери и представил. Правда, с тех пор мы уже очень давно не встречались…
– Но почему она попросила именно тебя? И когда?
– В тот же день, в обед. Сказала, что умер дорогой для нее человек. Но проститься с ним в его доме она не может. Извинилась, что долго не давала о себе знать. И попросила сделать это от ее имени. А под конец даже расплакалась. Вот и весь разговор. Наверно, больше ей об этом попросить было некого. Да и после того, что Кацунума наворотил, кого попало на эту роль не пригласишь. Правда, об этом я уже потом догадался.
– И ты, конечно, тут же согласился. Благородный ты наш… А самого Исидзаки ты знал?
– Имя, конечно, слышал. Но встречаться не доводилось.
– А насколько ты в курсе, что там вообще произошло?
– Кое-что знаю… Только я уже старик. К лишним знаниям интереса не испытываю. Но со слов госпожи Кагами я понял, что их кто-то запугивал. Причем не столько ее, сколько Исидзаки. Вот он руки на себя и наложил. Но в тот раз она ничего подробно не говорила. О том, что вытворял Кацунума, я услышал от нее только сегодня, по телефону. А что и ты к Кацунуме неравнодушен, понял только теперь.
– Погоди… Она сегодня тебе звонила?
– Госпожа Кагами беспокоилась за свою сестру. Я начал уточнять детали. Постепенно выплыло имя Кацунумы.
– Так вот почему ты его выслеживал?
– В том числе и поэтому, – кивнул он. – Хотя с Кацунумой у нас и без этого в последнее время проблем хватало. Работенка у нас паршивая, сам знаешь. Но пока мне работать не мешают – я в чужие дела нос не сую. Я, конечно, слыхал, что он вроде как на мое место метит. Тоже дело житейское, пусть пробует, если допрыгнет… Но одного я простить не смог. Уж больно странные слухи он начал распространять. Дескать, сам Тэцуо Саэки когда-то назначил его преемником. И теперь пора выполнить волю покойного и передать ему вожжи клана… Дергаться я не стал, попробовал справки навести. Но почти все, кто входил в костяк банды Саэки, уже на том свете. А кто еще жив – скрывается и на связь не выходит. А сегодня госпожа Кагами позвонила, и я ее расспросил. Оказалось, что вся эта история с назначением – липа. Страшилка для желторотого молодняка… Вот таких фантазий я уже не прощаю. Такие сорняки приходится вырывать с корнем.
– А она не рассказывала, кто Кацунуму в их дом привел? Других имен не называла?
– Нет. Сказала только про Кацунуму.
Значит, Дзюнко Кагами так и не выдала ему Сато. Да и сам Сакадзаки только что назвал Киэ Саэки «сестрой». Значит, тайну рождения дочери она хранила свято. Ведь не отправься я сегодня на разговор с Кацунумой – Сакадзаки бы мне тоже не повстречался.
– И как же ты с ним поступишь?
– Банду распущу, это без вариантов. А с ним самим пока не решил. У тебя есть предложения?
– Делай что хочешь, только в живых оставь.
Он покосился на пистолет в моей руке.
– Вот уж не думал, что ты так скажешь, когда с этой игрушкой тебя увидал… Где ты ее взял?
– Отобрал у мальков Кацунумы.
– А почему в живых оставляешь?
– Да так… Нашлись общие темы. Мы с ним тут покатались немножко. Теперь обоим будет что вспомнить.
– А дальше что делать собираешься?
– Пойду в полицию сдамся.
– Это что, у вас сделка такая? Ну-ка, расскажи старику…
Я вдруг вспомнил о Ёде. Ждал ли он своего любовничка дома? Или смылся, как только услышал мой голос в мобильнике? Впрочем, как угодно. Так или иначе, «талантливый экономист с большим будущим» уже вернулся в свое дерьмо… Я покачал головой – и рассказал Сакадзаки лишь о том, как прострелил Кацунуме ногу и что хотел с этим делать дальше. Сакадзаки слушал меня, закрыв глаза. Возможно, он понял, что я рассказал не все. Но, открыв глаза, едва заметно улыбнулся:
– Наверно, это дерзость по отношению к сыну моего босса. Но я предлагаю другую сделку. Масаюки не идет ни в какую полицию. И отдает мне вот эту игрушку. А я за это оставляю в живых Кацунуму. Несмотря на всю наглость моего предложения, предлагаю подумать серьезно. В любом случае ни за тебя, ни за твоих людей волноваться уже не придется…
– Уф-ф… Да, Сакадзаки. Кого-кого, а тебя уж точно только могила исправит! Вечно ты встреваешь в последний момент со своими сценариями…
Он негромко рассмеялся:
– Ну, ты у нас тоже ни капельки не изменился.
– Ну конечно! Я-то как раз изменился. С тех пор как мы с тобой расстались, я жил нормальным человеком. Вот уж не думал, что так долго протяну. Столько лет подряд. Оглянуться не успел – а жизнь уже прожита.