— Пуглив стал наш командир, — бормочет Кротова. — От всякого куста шарахается.
— И правильно, между прочим, делает, — машет незажжённой сигаретой Зина, — ибо в наших кустах что угодно может таиться. Хорошо, если обычный волчок. Ну, тот что просто за бочок укусит.
— Обрати внимание, как много они шутят, — низкий голос обволакивает со всех сторон, пеленает и баюкает. — А знаешь, почему? Потому что до смерти напуганы.
— Итак, ваша задача: придвинуться, как можно дальше, — Папа откидывается на спинку кресла. — Естественно, никто и не думает требовать, что вы положили живот в неравном бою. Однако же, уровень вашей подготовки вполне достаточен, чтобы завалить пару-тройку опарышей.
— А ведь он считает, что твоё участие в операции позволит справится и с угрозой посерьёзнее, — незваная гостья хмыкает. — Боюсь, что всех вас ожидает весьма неприятный сюрприз.
Это важная информация. Теперь я как-то должен предупредить, что группу ожидает некая пакость, но опять же, мать его, не знаю, как. Однако, чувство долга сильнее, чем опасение прослыть чокнутым. Поэтому откашливаюсь и поднимаю руку. Все умолкают и сморят на меня.
— Мне кажется, что Алексей Константинович делает ставку на мои новые способности, — Папа непроизвольно кивает, а Зина и Фёдор синхронно улыбаются. Невесело так улыбаются. — Однако же, никто пока не знает, какой предел прочности у этой ерунды и не даст ли она сбой в самый неподходящий момент. А если я просто во время боя возьму и потеряю сознание?
— Громов, не бери на себя слишком много, — Папа грозит пальцем. — То, на что я делаю ставку, тебя не касается, ясно? Ты — не пуп земли и не единственный боец в группе, так что, даже если произойдёт некий сбой, твои товарищи вполне способны постоять за себя и бе твоих, хм, суперспособностей. Всё, закрыли тему.
— Гордыня, мой друг, — Егор хлопает меня по плечу. — Ишь ты, суперспособный какой!
— Он прав, — комментирует невидимая всем гостья. — И ты сам знаешь лучшее лекарство от подобного недуга: смирение.
Как-то нелепо слышать о смирении, от чёрного призрака, олицетворяющего наших безжалостных врагов. Скорее подобное пристало вещать священникам, но те последнее время не слишком болтают о непротивлении злу насилием. Понимают бородатые: не станешь противиться — подохнешь.
— Когда ваши священнослужители говорят о смирении, — чёрт, неужели она читает мои мысли? Или всё это и впрямь — плод моего воображения? — то имеют в виду конечную цель, а для нас с тобой смирение — лишь очередная ступень к достижению вершины. Ступень, одна из многих, которые нам предстоит преодолеть.
В висках стучит. Меня не так волнует высказанная мысль, как то, что гостья впервые соединила себя и меня в некое общее: «мы». И честно говоря, мне это совсем не нравится.
Вот вообще ни хрена не нравится.
Папа запускает проектор и демонтирует карты шахты, куда нам предстоит спуститься. Потом идёт видеоряд заброшенного метро и собственно пролома, ведущего в подземный лабиринт, вырытый противником. И если само метро смотрится просто неприятно, то чёрная дыра, с мигающими индикаторами движения, выглядит весьма зловеще.
— Как ход в преисподнюю, — замечает Надя.
— Так и есть, — хмыкает Зина. — И черти, как я думаю, имеются в полном комплекте. Да, кстати, связь там не пашет.
— Ничего нового, — сумрачно говорит Федя. — Скоро на задание голубей станем брать. Голубиная почта — самая надёжная.
— Ещё можно гонцов посылать, — продолжает его мысль Зина, после чего поворачивается к Папе. — В свете всего этого, три группы поддержки на случай форс-мажора — нонсенс. Откуда они узнают, когда это самый мажор наступит?
Почему-то в голову внезапно приходит одна, весьма странная мысль, не имеющая никакого отношения к делу. Незваная гостья тут же хмыкает. Ну точно, она сиди внутри моей башки!
— Весь мир, по сути, находится в твоей голове, — такое ощущение, будто меня поучают. — Ведь познаёшь ты его через свои органы чувств и если какой-то из них начнёт выдавать ложную информацию, то сам ты об этом никогда не узнаешь. А касательно твоего вопроса: да, у меня есть имя.
— И какое же? — не удержавшись, задаю вопрос вслух. Папа, собиравшийся что-то сказать замирает с открытым ртом. Одна бровь полковника неудержимо ползёт вверх.
— Лёня, ты сейчас о чём? — совершенно спокойно спрашивает Зина. — Приснилось чего? Ты последние пару минут словно спишь с открытыми глазами.
К счастью, за меня отдувается Настя. Она читает всем короткую лекцию о вероятности кратковременных выпадений из реальности. Типа, нейронные цепочки в мозгу работают иначе, чем прежде и возможны своего рода сбои.