— Что за дело? — Директор, плюхнувшись в кресло, развёл руками. — У нас тут вроде бы всё хорошо, тихо-гладко. Ничего такого, то есть, не происходит…
Я посмотрел на этого отчаянно потеющего, лысого крючкотвора в сером костюме. Крутит ведь тут чего-то. Как пить дать — крутит! Я в этом никогда не сомневался. Да и сам Федот, предложивший его на пост директора, клятвенно меня заверил, что крутить он — будет.
«Ну и на кой нам такой управленец?» — спросил я тогда.
«Как это на кой, ваше сиятельство⁈ — изумился Федот. — Заводик-то — не хухры-мухры, согласитесь. Тут умный человек нужен. Чтобы всё работать продолжало, да прибыля приносить».
«Соглашусь. А при чём тут…»
«Дак, при том, что умный человек — разве ж не сообразит, что он подставное лицо? И что чуть чего — ему и в острог садиться и голову на плаху класть?»
«Ну… сообразит, конечно».
«Вот, то-то. Оно, конечно, дурака в кресло посадить — дело нехитрое. Однако таким манером от завода через полгода рожки да ножки останутся. Потому я — уж не серчайте, ваше сиятельство, — предпочту посадить туда негодяя. Который свою выгоду, конечно, не забудет, однако и нас с вами обижать побоится».
Против такой аргументации мне сложно было что-то возразить. Если затеял игру вне закона — в ней будут свои нюансы, никуда от них не денешься. Главное, чтобы игра стоила свеч.
В общем, я проглотил желание схватить этого мозгляка за грудки, встряхнуть как следует и заставить раскрыть все свои хитрые ходы.
— Вопрос номер один, — сказал я. — Помимо обычных закупщиков кто-то возникал? Я не мелюзгу имею в виду, а серьёзных людей.
Этих серьёзных людей я ждал. Чуйка говорила мне, что завод по производству беоприпасов Юсупов держал не просто так. Есть тут какие-то интересные ниточки.
— Я ваши инструкции очень хорошо помню, — обиделся директор. — Если бы вдруг чего — я бы немедленно! Мне ведь, согласитесь, неприятности тоже не нужны.
— Да мало ли. — Я не сводил с директора взгляда. — Может быть, столковались.
Прижав руки к груди, директор принялся божиться, что ничего подобного не то что не было, но и вовсе быть не могло во всем подлунном мире. Послушав из вежливости с полминуты, я оборвал его громким:
— Ладно! Второй вопрос. Работники вам нужны?
— Да вроде… — Директор растерялся окончательно. — Ваше сиятельство, не извольте беспокоиться. Всё хорошо с работниками, полный штат. Никаких, извольте заметить, нужд мы не…
— А если подумать? — перебил я.
Тут сообразительный управленец перевёл взгляд на съёжившегося мужичонку. И в голове у него щёлкнуло.
— Ну да! — воскликнул он. — Конечно же, как мог забыть! В литейном цеху как раз человека не хватает. Мне же мастер на днях жаловался — не хватает, говорит, человека! До зарезу нужен.
— Вот видите, — улыбнулся я. — Меня сердце не обманывает. Чуяло, что нужен вам работник.
— Сию секунду оформим! — Директор, поняв, что может мне угодить, ничем не рискуя, буквально засиял. — Пусть проходит в бухгалтерию, там скажет, что я приказал. Впрочем, вот, сию секунду бумагу напишу. — Директор схватил лист бумаги, набросал на нём несколько размашистых строк. Сунул мужику. — Держи, голубчик. — Семейный?
— Так точно… — обалдело глядя на бумагу, пробормотал тот.
— Тогда, стало быть, отдельная комната в общежитии, питание для семьи в заводской столовой — всё как полагается.
Бывший суицидник, не веря ушам, взял свой пропуск в светлое будущее. И, бормоча благодарности, вышел за дверь. Как только дверь закрылась, я снова осчастливил директора тяжёлым взглядом.
— До мастера донесите, что особого отношения к нему быть не должно.
— А… А какое же нужно? — захлопал глазами директор.
— Обычное, — пожал я плечами. — Если начнёт пьяным являться и творить всякую дичь, то…
— Уволить?
— Мне дать знать. Я сам приеду и разберусь.
— Как вам будет угодно. А могу полюбопытствовать, ради чего это?
— Социальный эксперимент, — усмехнулся я.
— Соци… Как это вы изволите, простите?..
— Прощаю. — Я встал. — И вы прощайте. За чай — спасибо. А разговор наш помните. Все наши разговоры.
Когда я вернулся в лечебницу, великий князь уже окончил свои великие дела. Клавдия Тимофеевна отпаивала его чаем у себя в комнатушке. Борис сидел на стуле, сама Клавдия — на тахте. Взгляд у неё был всё-таки как у пьяной, но в остальном сцена выглядела абсолютно целомудренной.
— Как потрудились? — спросил я, прикрыв за собой дверь.
— Дивно, — заулыбалась Клавдия. — Но, к счастью, трудных случаев почти и нет сейчас. После того как то страшное проклятие закончилось…