Мягкий огонёк загорелся на кончиках пальцев Анны. Огонёк этот коснулся головы Златы, и та вдруг резко и глубоко вдохнула.
— … всё…
Анна, как-то неуклюже повернувшись, шлёпнулась рядом со Златой на скамейку. Капюшон упал, открыв лицо. Лицо было предельно усталым. Зато Злата как будто подзарядилась энергией — сна ни в одном глазу.
— Вы сами-то до дома теперь доберётесь? — спросил я.
— … не знаю……оставьте меня здесь…
— Ещё чего не хватало. Идёмте!
Мы подхватили великую княжну под обе руки и повели в сторону дворца.
— … я не хочу домой… — пробормотала она.
— Ваше высочество, вы ведь всё прекрасно понимаете.
— … я не хочу быть высочеством…
На это у меня контраргументов не нашлось.
— Я и не думала, что она — такая, — сказала Злата на обратном пути, когда мы сдали целую и невредимую великую княжну начавшим уже легонько волноваться фрейлинам.
— Какая?
— Грустная и одинокая. — Злата шмыгнула носом. — Теперь мне кажется, что нам с сестрой ещё повезло. Мы никогда не одиноки.
— Вот видишь, — усмехнулся я. — Какая судьбоносная встреча.
А на следующий день после завтрака меня позвали к телефону. Я ожидал услышать Витмана, но услышал Свету.
— Костя, ты мне срочно нужен, — объявила она.
— Что-то случилось?
— О, да! Ткань мироздания над Гостиным двором истончается.
— А почему ты не воспользовалась пудреницей? Нужно было написать, мы ведь обсуждали…
— Да, конечно. Но тут ничего не горит и нет крокодилов!
Отведя трубку ото рта и закрыв микрофон ладонью, я крепко выругался. Уши дядьки, который присматривал за будкой, спасла уже на автопилоте выставленная глушилка. А то, небось, в обморок бы рухнул.
— Понял, скоро буду, — бросил я в микрофон и повесил трубку.
Ну что ж, понеслось.
Глава 12
Гостиный двор. Огромный четырехугольник неправильной формы, составленный из длиннющих двухъярусных пассажей. Украшенный портиками, барельефами и мозаичными панно. Четыре стороны здания — по четырем улицам. Самые красивые и богатые — по Невскому и Садовой.
Восемь вестибюлей. Роскошные люстры. Широкие мраморные лестницы. Бесконечные анфилады магазинов, магазинчиков, кафе, закусочных, ювелирных, часовых и прочих мастерских. Представительства банков и туристических бюро. Салоны красоты, цветочные и свадебные салоны — чего тут только не было.
По той стороне, что выходила на Невский, протяженность анфилад Гостиного двора составляла метров двести. А всего по периметру — не меньше километра. Одних только магазинов — штук триста, а сколько тут всего помещений на двух этажах — чёрт его знает.
Многоэтажным торговым центрам в моём густонаселенном мире Гостиный двор, конечно, уступал. Но для своего мира выглядел — весьма и весьма. Неудивительно, что место это было модным и популярным. Приехать в Петербург из провинции и не посетить Гостиный двор — ни одна уважающая себя дама не простила бы супругу подобное никогда. Чем тут только не торговали.
Текстиль, галантерея, бельё, обувь, украшения — всё, разумеется, наилучшего качества и по соответствующим ценам. Не удивительно, что большая часть посетителей появлялась здесь не столько с целью что-то приобрести, сколько поглазеть на витрины. Нарядившись в новый костюм, прогуляться по богатым анфиладам. Раскланяться с дальними знакомыми. Поболтать с близкими и осудить убогий вид недругов. А ещё Надя со смехом рассказывала мне, что Гостиный двор — негласное место смотрин женихов и невест.
Молодые люди купеческого и мещанского сословия могли, официально не знакомясь, но соблюдая приличия, как бы невзначай рассмотреть друг друга. Родители молодых людей, разумеется, также не обходили вниманием этот вопрос. Ходили слухи, что и некоторые аристократы подобными смотринами не брезгуют. А осень, как известно — лучшая пора для сватовства.
В общем, я предполагал, что народу будет немало. Но уже на подъезде к Гостиному двору понял, что в прогнозах ошибся. Раз примерно в десять. Люди стекались к четырехугольному зданию четырьмя полноводными реками, со всех сторон.
Приятная особенность этого мира — парковочные места в любой из его локаций аристократам предоставлялись по умолчанию. Они не были обозначены никак, но поставить машину на место, которое мог бы облюбовать аристократ, у обычного автовладельца или водителя такси не получилось бы физически. Места для аристократов защищала магия.