Я кивнул. Выспаться и впрямь не мешало. А секунду спустя мне на плечо рухнул откуда ни возьмись Джонатан и во всё горло восславил императора. Значит, тоже не возражал.
Глава 24
Ночевал я в академии — решил, что беспокоить домашних лишний раз не стоит. А утром, уже привычно наплевав на занятия, сразу после завтрака сорвался и приехал в тюрьму-лабораторию Тайной канцелярии.
Нисколько не удивился, застав там Витмана. Собственно, к нему меня сразу и препроводили — Эрнест Михайлович расхаживал с дымящейся чашкой в руке по комнате, предназначенной для отдыха персонала. Персонала в комнате не наблюдалось. Железные люди, совершенно не устают.
— А, Константин Александрович! — поприветствовал меня Витман. — А я уж вас заждался. Заходите. Кофе?
На столе у окна стоял серебряный поднос с кофейником и пустой чашкой. Точь-в-точь такой, какой подавал секретарь в кабинет Витмана.
— Можно, — кивнул я и налил из кофейника ароматный горячий напиток. — С чего вы взяли, что я приеду?
— Знаю вас не первый день.
— Ну и как наши дела?
— А как вы постоянно умудряетесь так всё выкрутить, что я, ваш начальник, перед вами отчитываюсь?
В голосе Витмана звучала нотка раздражения, но он улыбался.
— Понятия не имею, — честно сказал я. — Вас это сильно расстраивает?
Уклонившись от ответа, Витман глотнул кофе и принялся докладывать:
— Петров спокойно сидит в камере, иногда выказывая недоумение по поводу происходящего. В мумию не превратился, чувствует себя прекрасно. Ресторан мои люди закрыли и опечатали. Пока ничто не предвещает. Но госпожу Нарышкину я с объекта не снял и усиление оставил. В конце концов, не исключено, что мы взяли ложный след, и что-то всё же грянет в этой треклятой антикварной лавке.
— Отлично, — кивнул я. — И что мы будем делать дальше?
— А что бы вы стали делать на моём месте? — весело прищурился Витман.
— Я бы привёз сюда Риито — того чернокожего мальчишку, который чувствует Тьму. И показал ему Петрова. Заодно допросил бы последнего.
— Вашего негритёнка уже везут, — улыбнулся Витман. — А допрос можем начать прямо сейчас, зачем же время терять.
Поскольку мы находились скорее в научном учреждении, чем в пенитенциарном, допросной комнаты здесь, как таковой, не было. В результате Петрова притащили в архив, где мы с грехом пополам и расположились за весьма неудобным столом.
— Зачем его вообще куда-то вести? — спросил я, опасливо покачиваясь на рассохшемся стуле, который мог сложиться пополам в любую секунду. — Могли бы допросить прямо в камере.
— Он там провёл ночь, — сказал Витман.
— И?
— И привык худо-бедно к помещению. Человек — тварь такая, быстро ко всему привыкает. А для допроса человека желательно поместить в среду, в которой он не бывал. Это сбивает с толку.
— Вы говорите о допросе обычного человека. А у нас тут — Тьма. Ей, по-вашему, есть разница между одной комнатёнкой и другой?
— Я работаю так, как привык, — отрезал Витман.
Я только руки поднял — мол, сдаюсь, снимаю претензии.
Когда Петрова ввели в помещение архива, выглядел он как обычный человек, которого накануне ни за что ни про что повязали на улице и слегка помяли. Никакой спесивости, с которой вчера смотрел на замаскированную машину, в лице не осталось. Волосы всклокочены, лицо посерело ещё сильнее, чем раньше, взгляд бегал. Наручники с него сняли, оставив только браслет, блокирующий Тьму.
— Присаживайтесь, — строго сказал Витман.
Петров опустился на стул напротив нас. Конвой Витман взмахом руки отпустил. Случись чего, лучше меня с ситуацией никто не справится, а остальные — только ненужные жертвы.
Я несколько секунд посмотрел, как нервно шевелятся пальцы Петрова на столе, и спросил:
— Курить хотите?
Петров яростно закивал. Ну вот, теперь понятно, откуда этот нездоровый цвет лица.
Витман вытащил из внутреннего кармана портсигар и положил перед собой. Петров уставился на него жадным взглядом.
— Сначала несколько вопросов, — сказал Витман. — Начнём с простого. Вы — Антон Петров, верно?
— Верно, можно и так сказать, — пробормотал Петров. — Я… Если позволите. А то ведь ничегошеньки не соображаю.
Вздохнув, Витман открыл портсигар — обыкновенный, в котором и впрямь оказались сигареты. Огонёк сколдовал прямо из воздуха.