— Похоже, сэр Майлз ничуть не изменился. По-прежнему истинный джентльмен там, где замешана леди, — с кривой усмешкой произнес Данте, вспомнив, как сэр Майлз нещадно избивал его мать. — По всей вероятности, сей достойный господин не пожелал иметь ничего общего с бывшей возлюбленной и тем ублюдком, которого она принесла. Слово «милосердие» для него ничего не значит. Теперь, когда оба они ему не нужны, он оставил и мать, и ребенка валяться в грязи, — добавил Данте и губы его превратились с жесткую линию, когда карета, мчавшаяся во весь опор, поравнялась с ними. Вдруг, к их изумлению, лошади резко остановились.
Рея с трудом заставила себя сдержаться, когда насмешливый взгляд сэра Майлза остановился на её лице. Высунув голову в окошко, тот с нескрываемым презрением взглянул на пасынка.
— До меня долетели слухи, что ты наконец набрался мужества вернуться в Мердрако, — этими словами сэр Майлз приветствовал Данте и в первый раз Рея подумала о том, какой же была его жизнь с этим чудовищем.
— А я немало удивлен тем, что у вас хватило мужества остаться, — отозвался Данте. Ледяной взгляд серых, как предгрозовое небо глаз, с отвращением остановился на лице отчима. — Особенно если учесть, что большинство местных жителей того же мнения о вас, что и я, — добавил он, вытащив из кармана белоснежный, тонко надушенный платок и прикладывая его к носу, словно для того, чтобы заглушить омерзительный запах.
Словно загипнотизированная, Рея следила, как пальца сэра Майлза стиснули элегантную трость, украшенную серебряной головой волка. Лицо его потемнело — слова пасынка больно уязвили его. Ему с трудом удавалось сдержать рвущийся наружу гнев. Скорее всего, для сэра Майлза это явилось весьма неприятной неожиданностью.
— Когда-то давно, Данте, я без труда управлялся с тобой, — прошипел сэр Майлз, — справлюсь и теперь.
Но Данте Лейтону было не впервой встречать смертельного врага лицом к лицу и сейчас его губы растянулись в хищной усмешке. Его пренебрежительная улыбка и сама по себе была уже достаточным оскорблением, но те слова, что последовали за ней, заставили сэра Майлза крепко стиснуть рукоятку трости, словно он, забывшись, хотел обрушить её на голову ненавистного соперника.
— В самом деле, Майлз, ведь это вас мне в сущности надо благодарить за то, что в конце концов мне повезло в жизни. Если бы не ваше предательство, я бы так и прожил здесь всю свою жизнь. И не попал бы в колонии, не нашел бы сокровище и не разбогател, как Крез. Вы проиграли, сознайтесь, Майлз. Вы проиграли хотя бы потому, что я все-таки смог вернуться в Мердрако и уж теперь ни вам, ни кому другому не удастся заставить меня уехать — сказал Данте.
— Да, но куда ты вернулся?! — последовал ответ. — Мне говорили, что Мердрако теперь мало чем отличается от обычной мусорной кучи, которой я, правда, и так считал этот дом! — злобно прошипел сэр Майлз. Глаза его впились в лицо Данте, стараясь подметить любые признаки гнева, что угодно, лишь бы знать, что ему удалось проникнуть под непроницаемую маску этого человека.
Но Данте, казалось, был спокоен и холоден, как гранитный утес. В самом деле, злобная вспышка сэра Майлза заставила его лишь чуть приподнять брови. — Скоро Мердрако будет так же великолепен, как и прежде. Можете мне поверить, Майлз, — отчетливо произнес он.
— Как прежде?! — с сомнением повторил Сэндбурн. — Очень сомневаюсь. Ведь от прошлого если что и осталось, так только имя, да и его ты извалял в грязи. Ах, да, конечно, можно купить новую мебель и роскошные ковры, повесить на стены великолепные гобелены, только вот семейных портретов там не будет. Портреты Лейтонов давно уже проданы. Твой дом уже никогда не станет прежним Мердрако, тем Мердрако, из которого тебя попросту вышвырнули вон!
— Наследство твое пропало бесследно, растаяло, как дым. Ничто никогда не напомнит тебе о бесчисленных поколениях гордых Лейтонов, повелителей Мердрако. Неужели ты уже позабыл, что я позаботился продать все, что некогда составляло гордость вашей проклятой семейки, все, до последнего подсвечника?! Как бы ты ни был богат, в сущности, у тебя ничего нет, — ядовито усмехнулся сэр Майлз, наслаждаясь яростью, которая ясно читалась на лицах Алистера и Френсиса.
— Ах, Майлз, мне страшно неприятно, тем более вы будете так разочарованы, но что же поделать … К тому же раз уж вам не представится случая своими глазами взглянуть на Мердрако, думаю, это мой долг рассказать вам — мне снова принадлежит все то, что вы когда-то пытались украсть у меня! Год за годом я искал и в конце концов выкупил всю мебель, которая раньше стояла в Мердрако. Мне удалось вернуть портрет моей матери. И он опять висит на своем прежнем месте над камином в охотничьем домике. Каждый раз, когда я смотрю на её прекрасное лицо, я благодарю Бога за то, что у неё хватило мужества ускользнуть от вас, Майлз, даже такой ценой. Вы были так ослеплены жаждой мести, что и не подумали, во что превратили её жизнь, так что смерть показалась ей желанным избавлением.
— И теперь когда я стою на земле, которая вновь вернулась к Лейтонам, зная, что вырвал жало у ядовитой змеи и мой враг уже никогда больше не ступит на нее, я могу только пожалеть вас, Майлз. Потому что вы — единственный, кто зря прожил все эти долгие годы, строя свои хитроумные планы, лелея месть, которая вовсе не была вам нужна. Ну, и что вам осталось в жизни, скажите, Майлз? А отомстить удалось мне. И именно я могу теперь торжествовать, — произнес Данте. Он заметил, как лицо сэра Майлза Сэндбурна исказилось судорогой, его обтянутые перчатками пальцы с такой силой вцепились в трость, что Рее на мгновение показалось, что дерево не выдержит.
Рея с беспокойством взглянула на обоих мужчин. Конечно, она не винила Данте. До сих пор она не могла без содрогания думать о том, во что сэр Майлз превратил его жизнь. Но что будет теперь? Сэр Майлз — не такой человек, чтобы спокойно перенести горечь поражение, и к тому же от кого? — от Данте Лейтона!
— Майлз? Мне холодно. Мы что, так и будем здесь сидеть весь день?! Я уже вся дрожу. Ели бы ещё ты купил мне те меха, о которых я просила, ну, тогда я понимаю, а так? — послышался из темноты кареты капризный голос. Все вздрогнули.
Сэр Майлз Сэндбурн улыбнулся. Мерзкая улыбка, подумал Френсис и невольно содрогнулся, заметив, что взгляд баронета остановился на Рее.
— Ах, леди Рея Клер, вы, как всегда, прелестны. Как жаль, что такие красивые глаза вскоре покраснеют от слез!
— В самом деле, сэр Майлз?
— Конечно. Мне почему-то кажется, что ваш супруг совсем не так крепок, как хочет казаться. И что-то подсказывает мне, что в скором времени с ним может произойти несчастье. Какая трагедия — остаться вдовой в столь юном возрасте! Но не отчаивайтесь, я уверен, что какой-нибудь достойный молодой джентльмен, ну вот хотя бы вроде него — и он указал на оцепеневшего от возмущения Алистер Марлоу, — немедленно появится, как из-под земли и в скором времени заставит вас забыть о трагических обстоятельствах вашего первого, столь неудачного брака. Ведь вы — дочь герцога Камаре, а ваш сын — его первый внук, поэтому ваш будущий муж почтет за честь воспитать его, как своего собственного … как когда-то я — Данте. А ребенок — ну, что ж, на то он и ребенок, чтобы никогда и не вспомнить о том, что у него был другой отец, — отвратительно ухмыльнулся сэр Майлз. — Прошу вас, леди Рея, в случае нужды я к вашим услугам. Всегда буду рад помочь.
И с этими словами он исчез в глубине кареты. Кучер щелкнул кнутом и лошади тронулись с места торопливой рысью.
— Что за мерзкий человек! — пробормотала Рея. Она попыталась подобрать поводья и тут заметила, что её руки дрожат. Скайларк, похоже, почувствовал страх хозяйки и беспокойно затанцевал. — Он напугал меня.
— Презренный человек и уж конечно, никакой не джентльмен! — тоном оскорбленного достоинства заявил возмущенный Френсис. В качестве одного из членов весьма уважаемого семейства и как наследник герцогского титула он никогда в жизни не сталкивался ни с чем подобным. — Послушай, но ведь он несомненно угрожал тебе, Данте! Это просто уму непостижимо! Я лично прослежу, чтобы ноги его больше не было у нас в Камаре! — яростно сверкая глазами пообещал Френсис Доминик и Рея, украдкой бросив взгляд на возмущенного брата, молча решила, что он и внешне становится очень похож на отца.