Алистер с трудом отважился бросить осторожный взгляд на Данте Лейтона. Капитан до сих пор не проронил ни слова, а это случалось только тогда, когда в душе его бушевал гнев. Лицо Лейтона, казалось, было высечено из мрамора. На нем не дрогнул ни один мускул. Лишь глаза его, серые, как грозовая туча, с непередаваемым выражением смотрели вслед удалявшейся карете, которая с грохотом свернула за угол и исчезла из глаз. Данте обернулся и все замерли — глаза его внезапно странно посветлели и сейчас были ясны и холодны подобно двум осколкам льда.
— Данте? — Рея умоляюще протянула к мужу дрожащие руки, но похоже, даже не заметил этого. Только через мгновение он очнулся и крепко сжал её пальцы. Казалось, прошла вечность, пока он невидящим взглядом смотрел на эту руку, которая всегда была рядом, чтобы поддержать его. Он был на могучего бойца, которому вдруг нанесли смертельную рану. Этот человек, такой сильный и мужественный, был страшно уязвим в своей безумной любви к жене и к сыну. И услышать о том, что другой, быть может, скоро займет его место в их сердцах, было для него мучительно, нестерпимо больно.
Но даже Рее трудно было представить себе, каким одиноким было детство Данте без любви и защиты, которую могла дать только большая и дружная семья.
Подняв глаза, Данте встретил её любящий взгляд и мир вновь воцарился в его смятенной душе. Этот молчаливый обмен взглядами на мгновение вызвал в душе Алистера острый укол зависти и печали, ведь он прочел в нем и глубокую любовь, и взаимное уважение, и понимание. В этом взгляде был весь мир, который существует только для двоих любящих. Чувство, которое соединяло Данте и Рею, было пока незнакомо Алистеру, и он горько подумал, посчастливится ли ему когда-нибудь встретить ту единственную, с которой он сможет вот так же разделить жизнь, уверенный, что на его чувство ответят такой же беззаветной любовью.
— Поехали, пора домой, — коротко сказал Данте, постаравшись выкинуть из головы ужасное пророчество сэра Майлза. Они повернули коней и поскакали по опустевшим улочкам Вестли Эббот.
Стоило им выехать на дорогу, ведущую в Мердрако, как ветер вокруг забушевал с новой силой, гоня по небу рваные клочья облаков. Шторм явно приближался и было странно увидеть, что на дороге каких-то всадников. Большинство людей в такую непогоду ищут, где бы укрыться. Когда они подъехали ближе, обнаружилось, что один из всадников спешился и держит в поводу охромевшую лошадь.
У леди Бесс Сикоум камень с души упал, когда она увидела приближающуюся к ним небольшую группу, но стоило ей разглядеть, кто это, как облегчение немедленно сменилось горьким разочарованием. Она с трудом перевела дыхание, стараясь овладеть собой. Волосы её растрепались и повисли вдоль щек, сапожки покрыты пылью, сама она чувствовала себя грязной и измученной.
— Бесс? — послышался голос, который она и боялась, и хотела услышать. — С тобой все в порядке? Ты случайно не упала с лошади? — спросил Данте, подтвердив худшие опасения Бесс. Должно быть, она выглядит форменным чучелом, с досадой подумала она.
— Нет, мой малыш никогда в жизни не поступил бы так, правда, мальчик? — сказала Бесс и голос её потеплел, когда она коснулась бархатной морды жеребца. — Мы торопились вернуться из Вестли Эббот, чтобы попасть домой до того, как разразится буря, но он вдруг захромал. Я уже подумывала о том, чтобы переждать в «Могиле епископа», пока все не закончится, но потом подумала, что все это может продлиться довольно долго, а мне не хотелось бы возвращаться с детьми в полной темноте. Мы сначала собирались свернуть на одну из тропинок, что ведут через вересковую пустошь неподалеку от Мерлея, и сэкономить немного времени, но вдруг мой Бристолец захромал. Боюсь, он подвернул ногу, — голос её задрожал от волнения.
Данте соскочил с лошади. Бросив поводья Френсису, он подошел к взволнованному жеребцу. Атласные бока лошади лоснились от пота. Опустившись перед ним на колени, пока Бесс старалась успокоить испуганную лошадь, Данте осторожно приподнял огромную, изящно очерченную ногу породистого коня и внимательно осмотрел её.
— Похоже, ты не ошиблась, — кивнул он, бережно опустив поврежденную ногу. — Она довольно горячая и уже начала опухать. Больно, да, малыш? — сочувственно спросил он, почесывая жеребца за ушами и провел рукой по мускулистой шее. — Боюсь, далеко тебе на нем не уехать, особенно по земле. А кстати, с чего это вам вздумалось возвращаться этой дорогой? Мердрако ведь гораздо ближе? — сказал Данте, бросив на Бесс взгляд, от которого у неё сладко защемило сердце. Боже, как долго она мечтала о нем!
Упрямо вздернув подбородок, она коротко покачала головой, — Не хочу причинять лишние хлопоты. В самом деле, нам бы только добраться до трактира прежде, чем хлынет дождь, а там уже и до дома недалеко, — заявила Бесс, почувствовав, как на щеку упали первые капли.
— Бесс, ты —
— Ну, не можем же мы позволить, чтобы вымокли до костей! — решительно оборвала мужа Рея. Удар грома, за которым последовал целый потоп, почти заглушил её слова. — И подумайте о бедном Бристольце! Если вы не хотите, чтобы он окончательно охромел, тогда нужно немедленно наложить ему на ногу горячий компресс. Думаю, нужно показать его Клосону! Он работал вместе с Баттериком, а тот свое дело знает отлично — недаром столько лет заведовал нашими конюшнями в Камаре. Не беспокойтесь, леди Бесс, ваша лошадь попадет в надежные руки, — приветливо продолжала Рея, окончательно смутив Бесс Сикоум. Но трудно было отрицать правоту юной женщины, к тому же и дождь с каждой минутой становился все сильнее.
— Благодарю вас, — прошептала чуть слышно Бесс сквозь плотно сжатые губы. — Энн, ну-ка быстро, садись за спину к брату, — велела она. Бесс с самого начала решила, что дети смогут ехать вдвоем, а она сядет на лошадь Энн.
— Думаю, будет лучше, если Энн поедет с одним из нас, — предложил Данте, чувствуя, как с каждой минутой лошади становятся все беспокойнее, а узкая тропа, которая вела круто вверх к вершине холма, была серьезным испытанием даже в безоблачный день. Теперь же, когда вокруг громыхал гром, лошадь с юным, неопытным всадником легко могла испугаться. — И я думаю, будет спокойнее, если кто-то возьмет под уздцы лошадь Чарльза, пока она не успела встать на дыбы и не понесла.
Данте оглянулся и принял решение. — Алистер, посади Энн перед собой и поезжай вперед. Френсис, возьми поводья и следуй за Алистером. Рея, а ты держись возле меня. Бесс, ты поедешь за нами на лошади Энн и поведешь Бристольца. — Данте отдавал приказания, по привычке ожидая полного повиновения. Но он не учел тот факт, что не в привычках Бесс было слушаться, а также того, что она отнюдь не намерена была слушаться именно его, Данте Лейтона. Бесс не сдвинулась с места.
— Какого дьявола ты считаешь, что имеешь право …
— Давай, Бесси, пошевеливайся, — нетерпеливо рявкнул он, видя, что она по-прежнему продолжает сверлить его яростным взглядом. Ну и черт с ней, пусть пеняет на себя! Не тратя времени на бесполезные пререкания, он легко выхватил Энн из седла и усадил на лошадь перед Алистером. Потом так же легко кинул кипевшую от возмущения Бесс на спину коня Энн.
Сердце Бесс болезненно сжалось, когда она почувствовала, как эти сильные руки обхватили её за талию, когда она вновь почувствовала его запах, тот, что она не в силах была забыть все эти долгие одинокие годы даже в объятиях мужа. Гарри всегда отдавал предпочтение духам со сладким, одуряющим ароматом, которыми поливал себя с головы до ног, хотя они и были бессильны заглушить отвратительную вонь его табака, без которого он не мог обойтись и дня. А от Данте исходил тот же слабый, тонкий запах каких-то специй, который Бесс слишком хорошо помнила.
От Реи не ускользнул горячий, жадный взгляд, которым подарила её мужа Бесс, когда он взял её на руки, и она вдруг почувствовала моментальный укол ревности. Не нужно было уметь читать чужие мысли, чтобы догадаться, что Бесс по-прежнему без памяти влюблена в него.