Выбрать главу

Правильно ли он поступил? Или просто бросил жребий?

Стоит ли дыхание хорошего человека возможности управлять Армагеддоном?

Наутцера утверждал, что нет, и Ахкеймион согласился с ним.

Сны. То, что произошло, не может случиться вновь. Мир не должен погибнуть. Даже тысяча невинных — тысяча тысяч невинных! — не стоит возможности второго Армагеддона. Ахкеймион был согласен с Наутцерой. Он предаст Инрау по той же причине, по какой всегда предают невинных — из страха.

Он облокотился на каменную балюстраду и посмотрел вниз, через бушующий пролив, пытаясь вспомнить, как это выглядело в тот солнечный день, когда они смотрели отсюда вместе с Инрау. Вспомнить не удалось.

Майтанет и Священная война. Скоро Ахкеймион оставит Атьерс и уедет в нансурский город Сумну, священнейший из городов айнрити, дом Тысячи Храмов и Бивня. Святостью Сумне равнялся лишь Шайме, родина Последнего Пророка.

Сколько лет миновало с тех пор, как он последний раз был в Сумне? Пять? Семь? Ахкеймион равнодушно задумался о том, найдет ли он там Эсменет. Жива ли она вообще? С ней у него на душе всегда становилось как-то легче.

И снова повидать Инрау тоже неплохо, невзирая на обстоятельства. Надо же, по крайней мере, предупредить мальчика! «Они все знают, мой мальчик. Я тебя подвел».

Море почти не утешало. Ахкеймиона внезапно охватило чувство одиночества, и он устремил взгляд за пролив, в сторону далекой Сумны. Ему вдруг ужасно захотелось вновь увидеть этих двоих, одного, которого он полюбил лишь затем, чтобы потерять его в Тысяче Храмов, и другую, которую он, возможно, мог бы полюбить…

Если бы он был мужчиной, а не колдуном и шпионом.

Проводив взглядом одинокую фигуру Ахкеймиона, спускавшегося в кедровые леса под Атьерсом, Наутцера еще немного постоял, прислонясь к парапету, наслаждаясь случайным проблеском солнца и изучая грозовые облака, окутавшие небо на севере. В это время года путешествию Ахкеймиона в Сумну наверняка будет мешать неблагоприятная погода. Но Наутцера знал, что Ахкеймион выживет — с помощью Гнозиса, если потребуется. Однако переживет ли он куда более страшную бурю, которая его ожидает? Переживет ли он столкновение с Майтанетом?

«Наша задача так велика, — подумал Наутцера, — а орудия наши столь слабы!»

Он встряхнулся, пробуждаясь от забытья — дурная привычка, которая с годами только усилилась, — и заторопился обратно в мрачные галереи, не обращая внимания на попадавшихся навстречу коллег и подчиненных. Через некоторое время он очутился в папирусном сумраке библиотеки. Его старые кости уже начали ныть от усталости. Как Наутцера и рассчитывал, Симас был там. Он сидел, склонившись над древним манускриптом. Тоненькая струйка чернил блестела в свете фонаря, и Наутцере на миг померещилось, будто это кровь. Несколько мгновений Наутцера молча наблюдал за погруженным в чтение Симасом. Он ощутил вспышку зависти, смутившую его самого. Чему он завидует? Быть может, тому, что глаза Симаса все еще верно ему служат, а самому Наутцере, как и многим другим, приходится заставлять своих учеников читать вслух?

— В скриптории светлее, — заметил наконец Наутцера, застав старого колдуна врасплох.

Симас сощурился, вглядываясь в полумрак.

— Так-то оно так, освещение там лучше, зато общество лучше тут!

Вечно эти шуточки! В конечном счете Симас все-таки очень предсказуем. Или это тоже часть фокуса, как и тот мягкий и рассеянный вид, с помощью которого он обезоруживает учеников?

— Надо было ему сказать, Симас.

Старик нахмурился и почесал бороду.

— О чем? О том, что Майтанет уже созвал верных, чтобы объявить цель своей Священной войны? Что половина его задания — всего лишь предлог? Об этом Ахкеймион и так узнает достаточно быстро.

— Нет.

Утаить это было нужно хотя бы для того, чтобы необходимость предать собственного ученика представлялась Ахкеймиону менее болезненной.

Симас кивнул и тяжело вздохнул.

— Значит, ты тревожишься из-за другого. Если мы чему и научились у Консульта, дружище, так это тому, что незнание — мощное оружие!

— Знание тоже. Неужели мы откажем ему в орудиях, которые могут понадобиться? А что, если он допустит промах? Люди часто делаются неосмотрительны в отсутствие какой-либо реальной угрозы.

Симас уверенно замотал головой.

— Ведь он едет в Сумну, Наутцера! Разве ты забыл? Он будет осторожен. Какой колдун станет вести себя неосмотрительно в логове Тысячи Храмов, а? Тем более в такие времена, как наши.

Наутцера поджал губы и ничего не ответил.