Ксерий помолчал, взволнованный собственной речью и возбужденный отзвуком своего голоса среди леса мраморных колонн. Как могут они отрицать силу его ораторского мастерства?
— Находящийся перед вами договор всего-навсего обязывает вас, лорд Кальмемунис, следовать истине и справедливости, как то надлежит всем людям. А истина — неопровержимая истина! — состоит в том, что все нынешние губернии Киана на самом деле — не что иное, как провинции Нансурской империи. Подписывая этот договор, вы даете клятву исправить древнюю несправедливость. Вы обязуетесь возвратить все земли, освобожденные в ходе Священной войны, их законному владельцу.
— То есть? — переспросил Кальмемунис. Он весь аж трясся от подозрительности. Нехорошо…
— Как я уже сказал, это договор, согласно которому…
— Я расслышал с первого раза! — рявкнул Кальмемунис. — Мне об этом ничего не говорили! Шрайя это утвердил? Это приказ Майтанета?
У этого слабоумного глупца хватает наглости перебивать его?! Икурея Ксерия III, императора, которому предстоит восстановить Нансур? Какая дерзость!
— Мои военачальники доложили мне, палатин, что с вами прибыло около пятнадцати тысяч человек. Вы ведь не рассчитываете, что я буду содержать такое множество воинов даром? Богатства империи не безграничны, мой конрийский друг!
— Я-а… Я об этом ничего не знаю, — выдавил Кальмемунис. — Так что, я, значит, должен дать клятву, что все языческие земли, которые я завоюю, будут отданы вам? Так, что ли?
Коренастый офицер по правую руку от него наконец не выдержал.
— Не подписывайте ничего, мой палатин! Бьюсь об заклад, шрайя об этом и не подозревает!
— А вы кто такой? — рявкнул Ксерий.
— Крийатес Ксинем, — отрывисто ответил офицер, — маршал Аттремпа.
— Аттремп… Аттремп… Скеаос, будь так добр, скажи, отчего это название кажется мне таким знакомым?
— Нетрудно ответить, о Бог Людей. Аттремп — близнец Атьерса, крепость, которую школа Завета отдала в лен дому Нерсеев. Присутствующий здесь господин Ксинем — близкий друг Нерсея Пройаса, — старый советник сделал кратчайшую паузу, несомненно, для того, чтобы дать возможность своему императору осознать значение этого факта, — и, если не ошибаюсь, в детстве был его наставником в фехтовании.
Ну разумеется. Пройас не настолько глуп, чтобы позволить дураку, да еще столь могущественному, как Кальмемунис, в одиночку вести переговоры с домом Икуреев. Он прислал с ним няньку. «Ах, матушка, — подумал император, — наша репутация известна всем Трем Морям!»
— Ты забываешься, маршал! — промолвил Ксерий. — Разве ты не получил наставление от моего распорядителя церемоний? Тебе надлежит хранить молчание.
Ксинем расхохотался и сокрушенно покачал головой. Потом обернулся к Кальмемунису и сказал:
— Нас предупреждали, что такое может случиться, господин мой.
— О чем вас предупреждали, маршал?! — вскричал Ксерий. Это уже ни в какие ворота не лезет!
— Что дом Икуреев попытается играть в свои игры с тем, что свято.
— Игры? — воскликнул Кальмемунис, развернувшись к Ксерию. — Какие могут быть игры со Священной войной?! Я пришел к вам с открытой душой, император, как один Человек Бивня к другому, а вы играете в игры?
Гробовая тишина. Императору Нансура только что бросили в лицо обвинение. Самому императору!
— Я вас спросил… — Ксерий остановился, чтобы не сорваться на визг. — Я вас спросил — со всей возможной учтивостью, палатин! — подпишете ли вы договор. Либо вы его подпишете, либо вашим людям придется голодать, вот и все!
Кальмемунис принял позу человека, который вот-вот выхватит меч, и в какой-то безумный миг Ксерию отчаянно захотелось обратиться в бегство, хотя он знал, что оружие у посетителей отобрали. Палатин, может, и был идиотом, но это на редкость ладно сбитый идиот. Он выглядел так, словно мог одним прыжком перемахнуть все семь разделявших их ступеней.
— Значит, вы отказываете нам в помощи? — воскликнул Кальмемунис. — Собираетесь морить голодом Людей Бивня ради того, чтобы заставить Священную войну служить вашим целям?
«Люди Бивня»! Этот термин не вызывал у Ксерия ничего, кроме отвращения, однако глупец произносил его, словно одно из сокровенных имен Божиих. Тупой фанатизм, снова тупой фанатизм! Скеаос его и об этом предупреждал.
— Палатин, я говорю лишь о том, чего требует истина и справедливость. Если истина и справедливость служат моим целям, то лишь оттого, что я служу целям истины и справедливости. — Нансурский император не сдержал злобной ухмылки. — А будут ваши люди голодать или нет — зависит от вашего решения, лорд Кальмемунис. Если вы…