— И?
— И если это все так, то… — Его голубые глаза скрылись за покрасневшими веками. — То да поможет нам Бог.
— Моника назвала мне это имя и потребовала, чтобы я его запомнил и передал вам. Мне нужно немедленно соединиться с Гейнсом.
Жак де Рейзон кивнул.
— Нэнси, соедините с Гейнсом.
Мертон Гейнс один в своем кабинете. В состоянии легкого шока он вслушивается в слова Жака де Рейзона. Шесть часов назад он столь же внимательно слушал несколько фантастические выкладки Томаса Хантера, а теперь…
Гейнс почувствовал себя неуютно.
Боб Маклрой рассказывал ему о предсказании Томаса насчет победителя дерби в Кентукки. Сам Томас Хантер сообщал ему о предполагаемых проблемах с вакциной Рейзон. Гейнс затронул тему на заседании кабинета. Согласился проверить сны Хантера. Но все это пустячки по сравнению с тем, что надвинулось на него теперь.
Томас Хантер заснул, узнал, где находится Моника де Рейзон, отправился туда и вернулся с доказательством, что проблема с вирусом приобрела реальные очертания.
— Он здесь, рядом.
— Давайте его сюда, — сказал Гейнс. — Томас? Как дела?
— Похвастаться нечем, сэр. Надеюсь, вы помните о нашей договоренности.
— Гм… Давайте пообстоятельнее, поспокойнее…
— Сэр, Свенсон мне спокойствия не внушает. Тем более он уже действует.
Что ж, этот молодой человек прав.
— Прежде всего, мы не знаем, существует ли этот вирус. Ведь так? Они его уже получили?
— Вирус появится уже через два часа. Гонка началась. Вы должны остановить Свенсона.
— Чтобы его остановить, нужно знать, где он находится.
— Мистер Гейнс, только не говорите мне, что для вас проблема — найти этого типа. Он не такая уж мелкая сошка.
— Мы его найдем. Но есть ли у нас достаточный повод…
— А это для вас не повод? Моника сказала мне, что он собирается использовать вирус, чего же еще нужно?
В сознании Мертона Гейнса колотились два слова: что, если… Что, если… Что, если Хантер прав и лишь несколько дней отделяет мир от сокрушительной пандемии? Общеизвестно, что наука и технология используются в первую очередь отнюдь не на благо человечества. Прохладный ветерок от лопастей вентилятора вдруг дохнул на Гейнса ледяным морозом Арктики. Дверь кабинета закрыта, но из приемной донеслись чьи-то шаги.
Америка катит себе по пресловутому шоссе прогресса, словно недавно сошедший с конвейера автомобиль. Банки ворочают миллиардными суммами. Уолл-стрит перемалывает соизмеримые по стоимости объемы товаров. Президент через два часа собирается выступить с новым планом налогообложения. А мембрана телефонной трубки, прилипшей к уху заместителя государственного секретаря, квакает голосом находящегося за пять тысяч миль человека, что через три недели землю украсят четыре миллиарда свежих покойников.
Сюрреализм какой-то. Невообразимо.
Но… Что, если…
— Прежде всего, давайте, все же, успокоимся. Я вас понимаю, я на вашей стороне. Я обещал и выполняю обещание. Но государственная система — животное с определенным временем реакции, определенными возможностями. Чтобы нас выслушали, нам нужны абсолютно неопровержимые доказательства. Ведь ваши утверждения по-прежнему выглядят невероятными, фантастическими. Это-то вы понимаете?
— Мы получим доказательство, но будет поздно.
— В любом случае мы должны понять друг друга, чтобы достичь согласия. Нужны, по крайней мере, результаты проверки.
— Но Свенсона-то вы найти можете! У вас ЦРУ, у вас ФБР.
— Но не за два часа. Я вам говорил о времени срабатывания. Переходные процессы. Если В2 кружит в воздухе над Багдадом, мы можем сбросить бомбу на этот Багдад в течение часа. Но если этот В2 даже еще не покинул ангар, если мы еще не знаем, где находится наш Багдад… Вы меня понимаете?
Хантер тяжело вздохнул.
— Тогда, мистер Гейнс, считайте, мы уже покойники. Вы меня понимаете? И Моника… — Голос в трубке смолк.
Что, если?.. Что, если?.. Что?
Гейнс встал, принялся шагать по кабинету, не опуская трубку.
— Я не говорю, что ничего не собираюсь предпринять.
— Тогда сделайте хоть что-нибудь.
— Сразу после нашего разговора я обязательно соединюсь с директором ЦРУ. Он уже в курсе событий, и у него есть наработки. Насколько я знаю, таиландская полиция уже задержала того, кто передавал вакцину. Или его автомобиль. Дело о похищении расследуется полным ходом, оно лишь получает новую окраску. Но для всех, кроме вас, да, пожалуй, Рейзона, оно выглядит разновидностью промышленного шпионажа.
— Вы ведь представляете себе, с каким скрипом ворочаются здесь, в Азии, колеса государственной машины.