Восторженно вопя, к Тому устремилась с ближайшего дерева мохнатая уродина.
— Очнулся, очнулся! Можно, я, я, я…
Недовольно крякнув, громадный черный зверь сильным ударом сбил нарушителя дисциплины наземь. На упавшего тут же набросилась куча других, оттаскивая в сторону и раздирая на куски.
Почти сразу наступила относительная тишина. Даже треск дерева в костре можно было расслышать. Море рубиновых бусин следило за происходящим, но рядом оставался лишь один громадный зверь, сверлящий его свирепыми красными глазами, наводнившими сердце Тома ужасом.
Преобразившийся Тилей.
Кожа его стала чернее смолы. Из тела сквозь трещины сочилась прозрачная жидкость. Черные крылья линяли, с них слезала не только шерсть, но и кожа отваливалась клочьями. Узкие черные губы не скрывали коричневых клыков. По одному из его красных глаз ползала муха, на которую Тилей не обращал внимания.
Том повернул голову, осмотрелся. Сооружение, на котором он висел, заскрипело от движения. Его привязали обрывками веревок и бечевок к необтесанному бревну, укрепленному вертикально, с перпендикулярной горизонтальной перекладиной. К кресту. Из многочисленных ран его текла кровь.
Том медленно повернул голову дальше вправо. Выпученные красные глаза Тилея больше, чем были его зеленые глаза. Будь руки Тома свободны, он мог бы дотянуться, вырвать эти гнусные лампы из головы врага. Но оставалось лишь любоваться этими тлеющими угольками, выплескивая на них ненависть и пытаясь побороть внушаемый ими ужас.
— Рад приветствовать тебя в стране вечно живых. — Голос изменился не меньше, чем глаза. Звучал он низко, хрипло, булькал, как будто захлебываясь скопившейся в глотке гнойной слизью. — Точнее, в стране нежити. Принципиальной разницы-то, собственно говоря, никакой и нет. — Шатайки приветствовали замечание вождя диким ржанием.
— Молчать! — громыхнул Тилей.
Смех мгновенно смолк.
Частотный диапазон голоса Тилея оказался внушительным: от ультразвука и до горлового рокотания.
Тилей склонился к Тому и распахнул пасть. На Тома пахнуло выгребной ямой, он попытался отклониться. Вытянутым вперед когтем Тилей нежно коснулся его физиономии, принялся поглаживать щеку.
— Ах, Томас, ты не представляешь, как я рад твоему возвращению. Душа моя скорбела без тебя, — промурлыкал он тающим голосом. Губы Тилея растянулись в болезненной улыбке, обнажив набор темных зубов с застрявшими между ними недоедками. — Всегда любил я вас, безволосые зверьки, прелестные создания. Такая мягкая кожа, такие нежные губы… Такие…
— Хозяин, все готово! — проскрежетала рухнувшая рядом шатайка.
Тилей возмущенно дернулся к перебившему его зверю, но тут же сменил гнев на милость, улыбнулся.
— Тащите сюда, — приказал он и вернулся к пришельцу: — Небольшой сюрприз для тебя, Томас. Уверен, тебе понравится.
Толпа шатаек приволокла еще один крест. К его столбу и перекладине привязан еще кто-то. Толкаясь, мешая друг другу и переругиваясь, они воткнули этот крест в заранее выкопанную яму шагах в пяти от Тома.
Человек.
Ужасающе изуродованный, истерзанный; с торса свисают клочья отодранного мяса. Увидев такое, Том застонал.
— Очень мило, правда? — хихикнул Тилей. — Ты ведь помнишь его, милый Томас, правда?
Билл.
Но ведь Билл — всего лишь плод воображения. Плод воображения… Вплотную к нему, окровавленный, умирающий.
— Ты сейчас думаешь, что раз космический корабль не существует, то и Билл не существует. Но ты ошибаешься и в том и в другом.
Окровавленное тело едва заметно шевелилось. Руки Билла не привязаны к перекладине креста, как у Тома, а прибиты гвоздями. Большим костылем пробиты насквозь обе ступни. Глаза распухли, превратились в две узкие щели. Верхняя губа разорвана. Рыжие спутанные космы падают на плечо. Том закрыл глаза, дрожа от ужаса и отвращения.
Тилей засмеялся.
— Нравится? Конечно, нравится. Он жив, ждет, когда ты его спасешь.
Ближайшие шатайки дружно заржали. Том не открывал глаз, из последних сил борясь с тошнотой.
Тилей позволил своему стаду повеселиться, затем повелительно бросил:
— Хватит! — и опять повернулся к Тому. — Перед тобой твое средство спасения, Томас. Ты должен отсюда выбраться, ибо как же иначе ты приведешь ко мне Таниса? О, Танис-с-с-с-с-с…
Не сводя глаз с Тома, Тилей шевельнул крылом. Тут же к помосту подскочила шатайка с мечом Тома. Она протянула меч вождю и мгновенно испарилась от греха подальше. Тилей поднял темный, погасший меч, взмахнул им в воздухе.