Долго шли они через лес, и, наконец, Рашель заметила впереди что-то белое.
— Пустыня! — вяло выдавила она.
— Где? — спросил Том, вытянув шею.
— Вон! — Она указала вперед.
За обширной черной поляной из черной земли торчал еще ряд деревьев, а за ними белели пески.
— Ай да молодец, девочка моя! — воскликнул обрадованный Том. — Вперед, вперед!
— Значит, я все еще твоя?
Том повернулся к ней. На лице ее обозначилась хитрая усмешка.
— Конечно. А ты сомневалась?
— Не знаю, Томас, не знаю…
Она вздернула подбородок и прошла мимо. Он и сам не знал. Но надеялся. Хотя, кажется, понимал, что Высокое Чувство выгорело и почернело так же, как и все остальное, и на него легло проклятие преданной земли.
Он отогнал эти мысли как несвоевременные. Необходимость выжить потеснила всякую романтику. Том обогнал Рашель и пошел впереди. Возможно, он уже не тот, что был раньше, но он должен вести группу, обеспечивать ее защиту.
Ха! Великий воин Томас Хантер… Он презрительно хмыкнул.
Они уже дошли до середины поляны, когда первая черная шатайка опустилась прямо перед ними. Том посмотрел на нее и решил не останавливаться.
Он слегка изменил курс, но шатайка перелетела и снова уселась на дороге.
— Захотел легко отделаться? — проскрипела она.
Йохан выскочил вперед, сжав кулаки. Не сводя глаз с шатайки, Том задержал его.
— Погоди, Йохан.
— Погоди, Йоха-ха-хан, — передразнила черная летучка. — Подойди, Йохан. — Она подняла лапу, растопырила когти. — Гляну, что у тебя там вкусненькое под шкурой. Отправлю тебя в новый мир. — Шатайка захихикала, вытащила из-за спины плод и вонзила в него зубы. — Хочешь? — Она повертела плод перед собой и снова откусила от него изрядную долю.
Том по-прежнему шагал в направлении шатайки. Она взмахнула крыльями и проскрежетала:
— Стой!
Над ними уже кружила стая мерзких летучек.
— Скажи, скажи ему! — донесся с неба скрипучий голос, выделившись из общего гвалта.
— Скажи, скажи ему! — тут же передразнил еще один.
— Стоять! — снова завопила сидящая перед Томом, хотя он уже остановился.
Том сунул руку в карман, сжал свой последний плод так, что сок выступил между пальцами. Обернулся в сторону Рашели и Йохана.
— Используйте фрукты! — прошептал он. — И по моей команде — вперед!
— Ну ты, не смей отворачиваться… — больше шатайка ничего произнести не успела. Том запустил раздавленный плод ей в физиономию. Голова зверя вспыхнула, завоняло серой и паленым мясом.
— Бежим! — крикнул Том и рванулся вперед. Все трое пронеслись мимо сраженной шатайки.
— У них живая зелень! — заскрипел кто-то сверху. — Они живые! Бей их!
Они неслись через поле. Не менее двадцати шатаек пустились за ними в погоню, свалились на них сверху.
— Плод, Рашель!
Она развернулась и метнула в шатаек свой плод. Шатайки рассеялись, как мухи, однако снова сгруппировались и бросились за бегущими. Йохан сжал их последний плод. Жалко было с ним расставаться.
— Погоди, Йохан, не бросай! — Они добежали до последних деревьев, разграничивающих черный лес и белые пески пустыни. — Дай мне!
Йохан бежал изо всех сил.
— Брось! Роняй!
Йохан разжал пальцы. Том подхватил плод и развернулся. Не меньше сотни шатаек неслись на него. Увидев у него в руке плод, шатайки отвернули вверх, нацелились на Йохана.
— Назад! — закричал Том, рванулся к нему и запустил плод в физиономию первой шатайки. Издав вопль, она свалилась, остальные повернули назад.
И вот все трое уже бегут по белому песку.
— Вместе бежим, вместе… Не отставать! — подбадривает Том.
Они пробежали еще сотню ярдов, прежде чем Том скомандовал:
— Стоп!
Остановились, тяжело дыша, едва держась на ногах.
Шатайки кружили над последними деревьями, возбужденно вопя. Над пустыней они не летали.
Йохан подпрыгнул и издал торжествующий вопль. Том погрозил шатайкам кулаком, выкрикнул:
— Ха!
— Ха! — отозвалась Рашель, швырнув в сторону леса горсть песка. Смеясь, она проковыляла к Тому. — Мы победили!
Том присоединился к ее уверенному победному смеху.
Рашель приосанилась, на лице ее заиграла улыбка искусительницы.
— Что ж, — она провела пальцем по щеке Тома. — Ты все еще мой бесстрашный боец, несмотря ни на что.
— А ты сомневалась?
Она колебалась. Том заметил, что кожа ее снова сохнет.
— Немножко. — Она потянулась и поцеловала его в лоб. — На минуточку.