Его фургон я приметил издалека, признал сразу и едва сдержал желание пришпорить коня. Уж больно мне хотелось поскорее добраться до Копченого.
Похоже, проблем у меня было больше, чем мне хотелось признавать.
Однако виду я не подавал.
А Одноглазый так и не сбавил ходу.
С того времени, как мне пришлось пережить тот кошмар в Деджагоре – или в Джайкури, как называли его местные, или в Штормгарде, как именовался он в качестве резиденции Хозяйки Теней по имени Грозотень, оказавшейся бессильной против натиска Черного Отряда, – здесь произошли некоторые перемены.
Окружавшую город равнину осушили и полностью очистили. Все трупы были вывезены, но мне чудилось, будто в воздухе до сих пор витает запах смерти. На городских стенах и в самом городе все еще работали пленные тенеземцы. Самих-то джайкури в живых почти не осталось.
– Интересное решение – взять да и посеять на этой равнине хлеб, – заметил я, завидя нечто похожее на пробивавшиеся сквозь прошлогоднюю стерню всходы пшеницы.
– Идея принадлежит Госпоже, – отозвался Костоправ. Он все еще присматривался ко мне, словно ожидал, что в любую минуту я могу начать пускать изо рта пену. – Повсюду, где стоит постоянный гарнизон, солдатам не мешает самим позаботиться о своем пропитании.
Во всем, что касалось снабжения войск и материального обеспечения тыла, Госпожа смыслила больше Костоправа. Пока мы не обосновались в Таглиосе, он был не более чем капитаном отряда наемников. Именно она заложила основу для создания империи и обеспечила возможность ведения длительной, рассчитанной на десятилетия войны.
Зачастую Старик просто-напросто следовал задумкам Госпожи. Та же идея с полями была отнюдь не нова – Госпожа засеивала земли вокруг большей части своих опорных пунктов на севере.
Впрочем, важно не кому принадлежит идея, а как она работает. В конце концов, командирам куда легче иметь дело с местными жителями, ежели солдаты не портят их девчонок и не воруют провизию.
– С тобой точно все в порядке? – спросил Костоправ.
Мы находились почти у самого въезда на пандус северной навесной башни. Одноглазый опережал нас не более чем на сто футов и, конечно же, давным-давно нас заметил. Однако и не подумал замедлить ход. Меня так и подмывало пришпорить коня.
– Все под контролем, капитан. Меня больше не заносит в прошлое, и я почти не ору во сне. Все сводится к тому, что порой меня прошибает пот.
– Я рассчитываю пробыть здесь некоторое время и хочу, чтобы ты докладывал мне обо всем, что станет тебе известно. От тебя потребуется немалая сноровка.
– Уж я не подкачаю.
9
Тай Дэй и я разместились в одном из тех самых зданий, которые мы занимали и во время осады. До этой части города строители еще не добрались, и хлама повсюду валялось более чем достаточно.
– Ладно, – сказал я, – хорошо еще, что отсюда убрали кости.
Тай Дэй хмыкнул, словно ожидал появления призрака.
– Тебя это место устраивает? – поинтересовался я. Согласно верованиям нюень бао, духи их сородичей, умерших, но не удостоившихся надлежащего погребения, могут преследовать своих соплеменников. Многие паломники из числа нюень бао сложили здесь свои головы, и никто не проводил их в последний путь с соблюдением должных церемоний.
– Я обязан остаться здесь и подготовить все к прибытию Доя, – твердо заявил Тай Дэй.
Дядюшка Дой был кем-то вроде жреца. Следовало предположить, что теперь он воспользуется случаем и завершит то, на что у него не хватило времени четыре года назад.
– Ладно, ступай. А у меня еще есть кое-какие дела.
Я собирался осмотреться. И ускользнуть от боли – правда, в этом мне не хотелось признаваться даже самому себе. Тай Дэй отложил в сторону свои скудные пожитки.
– Нет. Этим делом я должен заняться в одиночку. Военная тайна.
Тай Дэй снова хмыкнул, почти довольный тем, что я не посягаю на его время.
Так бывало всегда. Но если я заводил речь о том, что он ничем мне не обязан, Тай Дэй и слушать ничего не желал. Хотя именно из-за меня он лишился и сестры, и сына.
Однако спорить с нюень бао все равно, что с водяным буйволом. Что ни тверди – ему как об стенку горох, а через некоторое время он просто перестает воспринимать твои слова. Так что самое лучшее – не портить попусту нервы.
– Интересно, надолго ли это затянется, – сказал Одноглазый, когда мне наконец удалось его отловить. Копченый так и оставался в фургоне, который колдун загнал в узенький переулок. Насколько я понимал, сразу после того, как будут выпряжены кони, фургону предстояло исчезнуть под сетью маскирующих чар.