Шпок!
14
Озеро Тангаш мы углядели примерно за час до наступления ночи. Неожиданно открывшийся вид был столь ошеломляющим, что я замер на месте.
Холодное серое озеро имело в поперечнике не одну милю. Справа от нас, где проходила наша дорога, оно становилось несколько уже. Слева берег был гористым, холмы сбегали к самой воде. Казалось, будто Данда-Преш вырастает прямо из воды: дальний берег обрамляли серые горы, темные у подножия и более светлые у вершин, где лежал вечный снег. Какой-то игривый бог накинул на горный массив тонкое покрывало облаков так, что казалось, будто скалистые пики поддерживают волшебный ковер. И серым-серо.
– Впечатляет? – спросил Костоправ.
– Не то слово. Глазами Копченого все видится совсем по-другому. – Он нахмурился, хотя подслушать нас никто не мог. Поблизости не было даже ворон.
– Посмотри-ка туда.
В нескольких милях впереди полыхала прибрежная деревушка. Взметнувшийся из пламени яркий голубой шар пролетел над водой, едва не угодив в утлую лодчонку. Гребцы попытались подналечь на весла, но с перепугу только мешали друг другу. И тут на них брызнул дождь светящихся точек – не только голубых, но и зеленых, желтых, розовых и фиолетовых – каких-то невообразимых оттенков. Одному из гребцов летающий огонек угодил прямо в горло. Тот подскочил и свалился за борт. Лодка накренилась и зачерпнула воду. Корма ее моментально поднялась вверх.
Сверкающий шар пропорол днище, оставив зияющую дыру. Правда, по большей части огненные шары в цель не попадали. Они пролетали над озером, постепенно теряя скорость. В конце концов их подхватывал и уносил прочь ветер. На лету они блекли и растворялись в воздухе.
Происходившее не могло не привлечь ворон. Целая их стая с карканьем закружилась над нашими головами. Потом две самые здоровенные птицы уселись на плечи Костоправа, а остальные разбились на пары и рассеялись по окрестности.
Лодка затонула.
Судя по всему, она направлялась к каменистому островку, на котором красовалась дюжина чахлых сосенок да скудная поросль столь же убогих кустов. Подлетевшая поближе ворона неожиданно сложилась и упала в воду. Она осталась на плаву, но больше не трепыхалась.
Капитан нахмурился.
– Мурген, – распорядился он, – спускайся вниз по склону, туда, где можно укрыться от ветра. Найди подходящее местечко, чтобы окопаться на ночь. Люди должны быть размещены только по эту сторону кряжа. Я хочу, чтобы был выставлен удвоенный караул. И чтобы два батарейных фургона держали этот остров под постоянным прицелом.
Вороны на его плечах пришли в возбуждение, но я не обращал на них внимания. Мне казалось, что в последнее время Старик становился похожим на привидение. И не был склонен отвечать на какие-либо вопросы.
Одна из ворон закаркала. Костоправ огрызнулся в ответ. Затем он спешился, забрал у ближайшего солдата бамбуковый шест и зашагал вниз по склону. Его скакун следовал за ним по пятам.
Подтянувшиеся солдаты двинулись за капитаном, на ходу разворачиваясь в стрелковую цепь. Я не мог отстегнуть свой шест, потому что ехал верхом да еще и держал Знамя, так что мне оставалось лишь следовать за пехотой. Дядюшка Дой образовал тыловое охранение, состоявшее из него одного.
Неожиданно из укрытия выскочили два тенеземца. Они метнулись к воде, но уже в следующее мгновение были буквально утыканы стрелами. Полученный нами приказ предписывал не брать пленных. Тенеземцев предупреждали. На размышления им было дано четыре года, и они сами сделали свой выбор.
Тем временем солдаты принялись устраиваться на ночлег – подыскивать удобные местечки и разводить костры. Подтягивались все новые и новые силы. Наша штабная команда пристроилась с подветренной стороны здоровенного утеса. Все изрядно промерзли и недовольно ворчали. Отдельные пессимисты начали поговаривать о том, что вот-вот выпадет снег. Я укрепил Знамя и вместе с дядюшкой Доем принялся готовить ужин. Слуг в нашем войске не имелось ни у кого. Потому как слуги имеют обыкновение уплетать за двоих, а провиант нужен солдатам.
На ужин предлагался рис и сушеные фрукты. Мы с Костоправом намеревались добавить к этому несколько ломтиков вяленой говядины, а дядюшка Дой – чуток сушеной рыбы. Но многим солдатам их верования запрещали употреблять в пищу плоть живых существ.
– Не худо бы выяснить, водится ли в этом озере рыбешка, – заметил я.
– Как мне кажется, здесь может ловиться форель, – отозвался Старик, бросая взгляд на воду. Но даже не заикнулся насчет того, чтобы взять да чуток порыбачить.