Девушка стиснула зубы, приняв, наконец, решение. Эалстану нужна помощь, которую она не могла оказать своими средствами.
– Я выйду ненадолго, – шепнула Ванаи ему на ухо по-фортвежски, чтобы не встревожить. – Вернусь, как только смогу.
Ради него она старалась сделать вид, что все нормально – будто она могла выбежать из дому в любой миг, словно ничего дурного не могло приключиться с ней на улицах Эофорвика.
Быть может, она даже преуспела в своем намерении, потому что Эалстан прошептал с улыбкой:
– Хорошо, мама. Не заблудись – на улице вьюга.
Ему казалось, что холодно не только в доме, но и на всем белом свете.
– Ладно.
Ванаи выгребла все деньги, какие смогла найти в доме, – их оказалось гораздо больше, чем, по ее мнению, могли скопить они с Эалстаном. Альгарвейцы славились продажностью. Майору Спинелло она платила собственным телом. По сравнению с этим серебра было вовсе не жалко.
Переступить порог квартиры, увидеть стены лестничной клетки, а не комнаты или кухни, было непривычно и страшно. Девушка подумала было, что следовало бы переодеться в длинное платье, которое купил ей Эалстан, но ясным весенним днем замаскироваться таким образом было совершенно невозможно. Она торопливо сбежала по лестнице и вышла на улицу.
Гомон ударил по ушам словно кувалдой. Эофорвик был куда больше ее родного Ойнгестуна; девушка и забыла, как велика и многолюдна столица. Когда в самый первый день они с Эалстаном добирались до меблированных комнат, она успела разглядеть немногое. Но с тех пор Ванаи сидела в запертой клетке, глядя сквозь оконные стекла на мир, но не соприкасаясь с ним.
Непривычно было даже видеть вблизи незнакомые лица. Люди смотрели на нее. Какой-то фортвежец, похожий на хорька, схватил ее за руку:
– Девушка, вы с ума сошли? Хотите рыжикам в лапы попасть?
Ванаи не сразу сообразила, что вопрос прозвучал по-кауниански: на местном жаргоне карманников и домушников, не слишком схожем с ойнгестунским говором. Должно быть, этот тип нахватался от здешних светловолосых воришек.
– Мне нужен аптекарь, – промолвила она по-фортвежски: не стоило привлекать внимание еще и чужеплеменной речью. – Мой… брат заболел.
– М-гм. – Востроносый фортвежец явно не поверил ей. Ванаи почти сразу поняла, отчего: брат ее в этом районе был бы столь же приметен, что и она сама. Это значило, что незнакомец догадался – у нее есть любовник-фортвежец.
– Два квартала вперед, – сообщил воришка, – и полтора направо. – Этот аптекарь не станет спрашивать лишнего. Только по дороге не отсвечивай.
– Спасибо, – поблагодарила Ванаи, но фортвежец уже пропал куда-то, словно глаза ей отвел.
Немногие из темноволосых смуглых прохожих замечали каунианку. В Эофорвике, вспомнилось ей, фортвежцы и кауниане вместе бунтовали против оккупантов, когда истина о судьбе отсылаемых на западный фронт выплыла наружу. В Ойнгестуне было иначе – как и в большинстве фортвежских городов. Иначе альгарвейцам было бы гораздо трудней проводить свою политику.
– Чего изволите? – поинтересовался седобородый фортвежец, растирая что-то в ступке медным пестом.
Как и предрекал ее случайный знакомый, аптекарь будто не заметил, что его посетительница каунианка.
– Средство от лихорадки, – ответила она и перечислила признаки болезни, не упоминая при этом имени юноши и своих с ним отношений.
– А-а! – Аптекарь кивнул. – Эта зараза по всему городу гуляет. От нее хорошо помогают ивовая кора и маковый сок, да еще лохматой клюквы добавлю – имя смешное, но ягода пользительная.
Он достал склянки с корой, темным густым соком и сушеными листьями, растер твердые части в порошок и, смешав все компоненты, добавил прозрачной текучей жидкости:
– И немного спирту – для запаха, так сказать.
– Как полагаете нужным.
Ванаи доверилась аптекарю с первого взгляда. Он явно знал свое дело. И если бы к нему с теми же проблемами явился альгарвеец или голый чернокожий зувейзин, он прописал бы то же самое лекарство – в этом девушка была уверена.
– Прошу, – промолвил старик, закончив. – С вас три сребреника.
Ванаи расплатилась. Тамулис в Ойнгестуне, скорей всего, взял бы с нее меньше, но в провинции все обычно дешевле. Она уже направилась к выходу, но тут аптекарь наконец дал понять, что обратил внимание на цвет ее волос:
– Возвращайся домой, девочка. Возвращайся и не показывайся лишний раз на улице.
Ванаи обернулась:
– Я так и собиралась сделать. Спасибо.