Тьма, сгущайся!
Странник
1
Рассказы о катастрофах и сверхъестественных явлениях обычно начинаются с появления за оконным стеклом лица, освещенного лунным светом, или с чтения старых рукописей, испещренных поблекшими письменами, или же с собачьего воя, оглашающего заброшенные вересковые пустыри. Но эта история началась с лунного затмения и с четырех новых астрономических глянцевых фотографий, на каждой из которых были звездные просторы с планетарным объектом. Только… что-то случилось со звездами.
Самая первая фотография появилась всего за семь дней до затмения. Она была сделана с помощью телескопа, находящегося на искусственном спутнике, а остальные — в обсерваториях, расположенных далеко друг от друга. Это были выгравированные на бумаге руны чистейшего знания, опровергающего всяческие суеверия, но они вызвали какое-то неизъяснимое беспокойство у молодого ученого, который первым увидел их.
Когда он посмотрел на черные точки, которые должны были быть на снимке… и увидел нечеткие черные зигзаги, которых не должно было быть… его охватило какое-то туманное ощущение нереальности, на мгновение приблизившее его к пещерным людям, почитателям сатаны, и людям средневековья, испытывающим суеверный страх перед ведьмами.
Все четыре фотографии, признанные документами наивысшего значения, были доставлены в Лос-Анджелес и переданы в Командование Лунного Проекта Американских Космических Сил. Американский Лунный Проект едва мог сравниться с советским, и намного уступал Марсианскому Проекту русских. Поэтому Командование Американского Лунного Проекта охватила тревога и даже страх, хотя (как и всегда, когда ученые сталкиваются с проблемами, кажущимися им сверхъестественными) все это прикрывалось ироническим смехом, не ограничивая свободы буйного воображения.
В конечном счете эти четыре фотографии, а точнее, то, что они означали, оказали влияние на каждое земное существо, на каждый атом нашей планеты. Они оставили глубокие борозды в душе каждого человека.
Из-за них тысячи людей утратили разум, а миллионы — жизнь. Не осталась в стороне и Луна.
Так что мы можем начать рассказ с чего угодно — с Вольфа Лонера, находящегося посередине Атлантического океана, или с Фрица Шера, проживающего в Германии; с Ричарда Хиллэри — в Сомерсете, или с Араба Джонса, курящего марихуану в Гарлеме; с Барбары Кац, подкрадывающейся к Палм Бич, или с Сэлли Хэррис, искательнице острых ощущений в Нью-Йорке, с профессора Брехта, продающего пианино в Лос-Анджелесе, или с Чарли Фулби, читающего лекции о летающих тарелках, или с генерала Спайка Стивенса, играющего ведущую роль в Американских Космических Силах, или с Рамы Джоан Хантингтон, исповедующей буддизм, или с Бангог Банга, плывущего на корабле в южном китайском море, или с Дона Мерриама, работающего на американской лунной базе, и даже с Тиграна Бирюзова, находящегося на орбите вокруг Марса. А можем начать и с Тигрицы, Мяу, Рагнарока, и даже с президента Соединенных Штатов.
Но не эти люди были ближе всех к первому центру беспокойства вблизи Лос-Анджелесом и не они сыграют в этой истории решающую роль, поэтому мы начнем с Пола Хэгбольта, пресс-атташе Лунного Проекта; и с Марго Гельхорн, невесты одного из четырех молодых американцев, которые полетели к Луне для обслуживания лунной базы; и с любимицы Марго — кошки Мяу, которую ожидало очень странное путешествие; и с четырех фотографий, хотя в то время они еще были строго охраняемой государственной тайной и загадкой, но еще не вестником несчастий; и с Луны, которая должна была погрузиться в поблескивающий мрак затмения.
Выйдя на улицу, Марго Гельхорн увидела высоко в небе полную Луну. Земной спутник был явно трехмерным: он выглядел, как пупырчатый баскетбольный мяч. Его светло-золотой оттенок удивительно гармонировал с этим спокойным вечером, столь редким для западного побережья.
— Эта девка поднялась во весь рост — сказала Марго.
Пол Хэгбольт появился в двери и неуверенно рассмеялся.
— Ты слишком серьезно относишься к Луне, прямо как к сопернице — заметил он.
— Соперница, черт побери. Она забрала у меня Дона — категорично отрезала блондинка — Она загипнотизировала даже Мяу.
Марго держала на руках спокойную серую кошку, в зеленых глазах которой, словно две слегка испачканных жемчужины, отражалась Луна.
Пол тоже взглянул на Луну, вернее на точку у ее верхнего края над затемненным пятном Моря Дождей. Он, конечно, не мог увидеть кратер Платона с американской лунной базой, но знал, что кратер должен обязательно находиться в поле зрения.
Марго с горечью добавила:
— Достаточно уже того, что я должна постоянно смотреть на это чудовищное кладбище, зная, что там находится Дон, предоставленный всем опасностям, которыми, наверняка, кишит эта ужасная пустыня. А теперь, вдобавок ко всему, появились эти фотографии и…
— Марго! — ужаснулся Пол, невольно оглядываясь — Это государственная тайна. Мы не должны говорить об этом, тем более здесь!
— Из-за этого Проекта ты стал бояться даже собственной тени! Ведь ты мне почти ничего не сказал…
— Я вообще ничего не должен был тебе говорить!
— Ладно. Тогда о чем мы должны с тобой разговаривать?
Пол вздохнул.
— Послушай — сказал он — Я думал, что мы выйдем наружу, посмотрим затмение, может быть, прокатимся…
— Ой, я же совсем забыла о затмении! Луна как будто бы стала немного темнее. Оно уже началось?
— Похоже — ответил Пол — Начинается первая фаза.
— Что же будет твориться у Дона?
— Ничего особенного. Там некоторое время будет темно… вот, пожалуй, и все. Да, еще температура вокруг базы понизится примерно на двести пятьдесят градусов.
— Их коснется дыхание седьмого круга ада, а он говорит: «Вот и все!»
— Это не так страшно, как кажется. Видишь ли, днем температура достигает всего лишь ста пятидесяти градусов выше нуля — объяснил Пол.
— Ледяные сибирские ветры в соединении с ужасной жарищей, и он говорит: «Ерунда». А когда я думаю об этом новом, неизвестном ужасе, надвигающемся на Луну из космоса…
— Хватит об этом, Марго! — улыбка сошла с лица Пола — Ты просто даешь волю своему воображению.
— Воображение? Разве ты сам не говорил мне о четырех звездных фотографиях, на которых видно…
— Я тебе ничего не говорил — во всяком случае ничего такого, что бы ты могла превратно понять. Нет, Марго, я отказываюсь об этом говорить. И я не хочу слушать подобный бред от тебя. Пойдем в дом.
— В дом? Когда Дон там, наверху? Я собираюсь наблюдать затмение с побережья, и выдержать до конца!
— Тогда — спокойно предложил Пол — лучше возьми что-то потеплей, чем эта куртка. Сейчас довольно тепло, но ночная погода в Калифорнии изменчива.
— А на Луне ночи нет? Подержи Мяу.
— Это еще зачем? Если ты думаешь, что я возьму кошку в автомобиль…
— Мне жарко! Теперь возьми куртку, и отдай мне Мяу. А почему ты не хочешь, чтобы она поехала с нами? Кошки — это такие же люди, как и мы. Правда, Мяу?
— Нет. Это просто красивые животные.
— Они — как люди. Даже твой великий бог Хайнлайн признает, что коты — это граждане второго класса, почти такие же, как туземцы или феллахи.
— Меня не волнует эта теория, Марго. А попросту — у меня нет никакого желания везти в машине перепуганную кошку.
— Мяу не перепуганная кошка. Она — девушка.
— А девушки всегда спокойны? Посмотри на себя.
— Так ты не возьмешь ее?
— Нет!
В четырехстах тысячах километрах от Земли Луна медленно входила в тень планеты, из бледно-золотой постепенно становясь тускло-бронзовой. Солнце, Земля и Луна выстраивались в одну линию. Это было рядовое затмение Луны, случавшееся уже, наверное, не один миллиард раз. Действительно, ничего особенного, но из-под уютной перины земной атмосферы на этой стороне Земли, где воцарилась ночь, сотни тысяч людей наблюдали представление, которое постепенно распространялось через Атлантику и Американский континент, от Северного моря до Калифорнии, и от Ганы до острова Питкерн.