— Бежим! Быстрее, пока не пришла третья волна! — завопил он.
Они спрыгнули с террасы и вместе с остальными побежали за фургончиком.
Араб, Пепе и Большой ожидали, что целый табун одетых в темно-синие мундиры полицейских побежит за ними на станцию метро на Сто Двадцать Пятой Авеню, поэтому сразу спрятались в туалете. Араб вытащил самокрутку, раскурил ее и теперь держал над унитазом, чтобы немедленно выбросить ее при первых звуках приближавшихся шагов. Большой должен был в этом случае слить воду. Пепе стоял в стороне и изображал из себя совершенно случайного посетителя. Все это было не очень логично, но надо отдать должное наркоманам: для одурманенных почти до невменяемости действовали они просто гениально.
Однако никто не подходил к ним, не было слышно ни топота ног, ни криков полицейских. Здесь царила полная тишина.
Через несколько минут они вышли из туалета. Пустая станция напоминала дом с привидениями, поэтому они чувствовали себя очень неуверенно. Но вскоре Пепе освоился и попытался вытащить из автомата плитку шоколада. Это не удалось, тогда он со всей силы треснул по автомату кулаком, но тут же присел от испуга, услышав гулкое эхо.
Братья вошли в первый вагон поезда и перебрались из него в электровоз. Там Араб решил поиграть рычагами и кнопками. Когда двери начали закрываться, он мгновенно вернул последний тронутый им тумблер в исходное положение. Но занятие это настолько захватило его, что он не удержался и потрогал еще один, ворчание двигателя усилилось, поезд задрожал — Араб быстро передвинул рычаг на прежнее место.
— Лучше этого не трогать! — сказал он и нервно рассмеялся.
Они смотрели через лобовое стекло вглубь черного двойного тоннеля, ожидая, когда по второму пути пройдет поезд, но ничего не было видно.
Чем дольше находились они на пустой станции, тем больше казалось им, что это их собственный, частный мир. Чувствуя себя его хозяевами, они сделали три самокрутки, и теперь жадно затягивались в кабине машиниста.
— Ты, Большой, как считаешь, что здесь происходит? — наконец спросил Араб.
Большой наморщил лоб и через мгновение сказал:
— Русские подводные лодки вынырнули у парка Беттери. Русские победили легавых в битве на площади Юнион Сквер и те отступают на север, непрестанно отбивая атаки наседающего врага. Но русские продолжают продвигаться вперед. Мой приказ на день: прятаться и не показывать носа!
Араб кивнул.
— А ты, Пепе? — спросил он.
— Это огненный шар! Это он показался в Беттери, а потом по улицам проплыл в центр города. Люди думают, что это ядовитые газы и убегают на крыши домов, но это не так. Это хороший дым, сладкая маковая смесь. Но все от нее могут задохнуться, все, кроме нас. Ты тоже боишься дышать, Араб?
Внезапно они почувствовали легкое дуновение воздуха из тоннеля. Он нес характерный для железной дороги запах металла, сухой пыли, человеческих тел и даже электрических разрядов.
— Ну, Араб, ведь это же ты начал. Давай, твоя очередь — произнес Пепе.
— Хорошо, мне уже все ясно — кивнул Араб — Уровень воды в реке повысился, вы сами видели. И продолжает повышаться… Вода заливает Беттери, выходит из берегов и течет на север. Потоп, как при Ное. Они приказывают людям выйти на крыши, и те превращаются в соляные столбы. Всем покинуть подвалы и станции метро! Легавые смываются. Пожарники ждут со шлангами, но ведь с водой они не умеют бороться, поэтому тоже смываются! А воды все больше…
— Неплохо — с убеждением заявил Большой — Совершенно правдоподобно.
Поток воздуха стал сильнее, а вместе с ним усилился и запах, доносящийся из тоннеля. К нему примешивался какой-то незнакомый смрад.
В глубине тоннеля они заметили голубое сверкание.
— Поезд подходит! — воскликнул Пепе.
И снова голубое сверкание. Потом еще и еще. Сквозняк превратился в ветер. Три наркомана уловили плеск воды. До них донесся все разрастающийся рев.
— Темный поезд мчится по обеим путям! — крикнул Араб.
Голубые блики приближались, становясь все более яркими. Соленый ветер кружился вихрем. Казалось, рычала тысяча львов.
Они успели увидеть пенящуюся, темную от грязи волну, увенчанную голубым сверканием.
А через мгновение в них ударил поток пронизанной электричеством соленой воды.
Сэлли и Джейк ели яичницу с серебряного блюда и закусывали черной икрой, черпая ее ложкой из хрустальной миски, поставленной среди кубиков льда.
— Вот мы и забрались высоко-высоко — сказала Сэлли, выглядывая в окно — видно только Эмпайр Билдинг, башню радио и здание Крайслера… а вон та далекая точка… это Уолдорф Астория, а?
— Я насчитал сорок этажей, прежде чем мы сели в личный лифт Хассельтайна — ответил Джейк, намазывая на ломоть хлеба густой слой черной икры.
Сэлли взяла чашку кофе, подошла к высоким хромированным перилам и сильно перегнулась вперед.
— О, боже! — закричала она — Люди выглядят отсюда, словно муравьи. Бегут. Интересно, почему? Джейк, когда-то я тебя спрашивала, для чего служат гидранты в зданиях — помнишь? Я думала, что с их помощью тушат пожары автомобилей или сдерживают бунтующие толпы рабочих с предприятий по производству одежды.
— Нет, с их помощью по утрам моют улицы — объяснил Джейк.
Он налил себе кофе из высокого продолговатого кувшина.
Девушка кивнула.
— Я тоже согласна с этим. Раньше я еще сомневалась. Но сейчас нет. Внизу как раз моют улицы.
— Что? Улицы обычно моют в четыре часа утра. А сейчас уже восемь!!!
Взгляд Джейка становился все более отсутствующим. Он пытался вспомнить свою идею о том, как заработать деньги, которая пришла ему в голову на Таймс Сквер.
— Может быть — засмеялась Сэлли — но улицы в воде.
Некоторое время она смотрела вниз.
— Джейк? — снова позвала она.
— Что еще? Дай мне сосредоточиться, Сэл!
— Ты прав. Вода идет не из гидрантов. Она вытекает из метро.
Джейк подпрыгнул в кресле и тут же стукнулся пятками об пол с такой силой, что невольно вскрикнул. Пол задрожал, раздался мощный рев, здание накренилось, выпрямилось и снова накренилось. Взмахнув руками, Джейк ухватился, наконец, за перила, рядом с которыми визжала от страха Сэлли. Чашка, которую она упустила, и куски штукатурки, осыпавшиеся со стен, перекатывались по полу.
Болтанка внезапно прекратилась и рев затих. Сэлли выглянула за перила и указала на черную ленту, которая выплывала внизу из их дома.
— Смотри! — крикнула она — Дым! О, что за прекрасное зрелище! — застонала она, когда Джейк попытался оттащить ее от перил — Мы должны написать об этом пьесу!
Несмотря на замешательство, Джейк мгновенно понял, что это именно та идея, которую он никак не мог вспомнить.
Но тут погас красный огонек в подставке кувшина для кофе, погас также оранжевый светлячок в тостере…
Марго, Пол и их товарищи смогли преодолеть три следующие волны. Дылда и Ида почти всю дорогу тянули за собой Ванду. В волнах не было пены и они достигали лишь икр. Запыхавшись, они остановились наконец на сухом песке, но вскоре мощные гривастые волны вновь вынудили их к дальнейшему бегству.
Перед ними на фоне неба, бледнеющего с приходом рассвета, виднелись могучие, черные горы Санта-Моники. Немного ближе, хотя тоже уже далеко, мигали уменьшающиеся огоньки фургончика. Хиксон избрал самую короткую дорогу с пляжа, ведущую между возвышенностью Ванденберга-Два и более низкими разрушенными скалами, обломки которых засыпали автомобили. Остальные члены группы побежали за фургончиком. Это было единственно верное решение. Если бы Хиксон выбрал другую дорогу, то они бежали бы боком к волнам, по низкому пляжу. Но и здесь бежать было тяжело, так как эта дорога проходила по песчаному руслу высохшей реки.
За их спинами Странник уже касался поверхности океана. Округленный ромб Луны снова прикрыл неизвестную планету спереди. Сейчас диск планеты опять напоминал символ «инь-янь», только слегка склонившийся набок. С трудом хватая воздух, Брехт подумал, что именно с этого все началось. Планета сделала полный оборот — ее день длится шесть часов. Неожиданно какой-то черный квадратный силуэт, выщербленный по краям, поднялся вверх и заслонил от него Странника.