Ян с удивлением крутанул головой. Неужто работает?
Я прижала пальцы к вискам, что было силы, и надавила, повторяя это свое «от-пус-ти» как мантру.
— Хватит! Я не глухой же! — оскалился Хаос, обернувшись. — Кто это у нас тут такой разговорчивый?
Абсолютно темный, страшный в своей дикости взгляд шарил туда сюда.
— Созда-те… — захрипела Мут, уставившись на меня с мольбой.
— Рот закрой, — тряхнул ее Хаос. — Создатель, говоришь? Любопытненько, — и, проследив за невменяемым от страха кошачьим взглядом, взмахнул свободной рукой.
Света вокруг стало куда больше. И я, сидя на коленках, не дыша и боясь моргнуть даже, пожалела, что окликнула эту темноглазую тварь.
Хаос несколько долгих, страшно долгих секунд глядел, как растворяется мой защитный кокон.
— Ба-а, — злобный оскал, стоило мне подняться, сменился неподдельным восторгом, — знакомые все лица! Как ты это делаешь? — постучал он по виску, явно намекая на мои бессловесные мольбы.
Откуда Хаос Яна знает обо мне, глупо спрашивать. Едва удержавшись, чтобы не ляпнуть: «Это телепатия, детка!», я отняла ладони от висков и вслух повторила.
— Отпусти Мут. Она не причинит тебе зла, ты же знаешь.
— Бабка? — Хаос оценивающим взглядом снизу вверх оглядел из последних сил вырывающуюся кошку, приподнял чуть повыше. Наверняка, чтобы она захрипела погромче. — Да-а-а…Твоя правда, она мне не ровня.
Он размахнулся и швырнул сфинкса, словно она всего-то пару-тройку килограммов весила.
Мут, издав протяжный вздох, врезалась в стену с такой силой, что зажжённые бра, точно такие же, как и в коридоре из моего сна, содрогнулись и моргнули лампочками.
Я проводила ее взглядом, но и шагу ступить не сумела. Побег только приблизит мою кончину. Сопротивляться так же долго, как и сфинкс, я вряд ли смогу. Да и шею мне переломить не сложнее, чем цыпленку.
К тому же темные глаза, словно пригвоздив меня к месту, сощурились, изучая вдоль и поперек с плотоядным интересом.
— Так во-от ты какая.
В вышине раздался гул. Послышались громкие возбужденные возгласы, топот ног…
— Ну вот, сейчас вся гвардия прибудет сюда, — деланно вздохнул Хаос. — А я-то думал, наконец моя очередь пришла познакомиться с тобой поближе, — едва прикусив кончик языка, шагнул он вперёд, а за спиной у него расправились громадные темные крылья. — Позадавать вопросы хотел.
Хотя нет. Крылья не были настоящими. Бледные, будто сотканные из дыма, но каждое перо едва ли не с половину руки.
Впечатляет.
— У нас еще есть время, — заикаясь, выдавила я, мысленно отсчитывая секунду за секундой и прикидывая, с какой максимальной скоростью все же смогу бежать, чтобы добраться до сфинкса раньше.
Хаоса мой ответ позабавил. Он захохотал, закинув голову назад. И снова совершенно несвойственное Яну поведение.
— Какая смелая! — не теряя бодрости в голосе, движением руки заставил он едва зашевелившуюся Мут вновь распластаться на полу. — А по испуганным глазкам и не скажешь ведь. Ну, хорошо. Тогда вопрос первый, — расплылся в улыбке он и шагнул, давя босыми ногами капельки крови на белоснежном полу, будто ягоды. — Скажи, на сколько баллов из десяти ты боишься высоты, маленькая писака?
Эпилог
— Брать эту авторшу надо было, Семён Аркадьевич, — нервно раздувая ноздри, просипела Аня. — И прыгуна этого. Мы же говорили с Костей.
Сизов старший сморщился, глядя на голубоватая проекцию. Лучи, льющиеся из пустых глазниц и пасти кота-переростка, вернее, из его отсеченной головы, нанизанной на электропроводящие электроды, рисовали на выпуклом экране картинку.
Привыкнуть к такому изобретению извлечения последних воспоминаний из трупа в принципе сложно. А для Семёна это и вовсе казалось невозможным. Быть может, в том возраст был виноват? Все же делал подлянку, замедляя адаптивность к всевозможным техническим новшествам и тому подобным примочкам.
— Уймись, Ань, — только и фыркнул Миха. — С каких это пор мы наказываем тех, кто пишет истории? Хаосы сами выбирают себе мир, и люди не несут за это ответственности, правда ведь? — он развернулся к отцу.
Семён оторвал наконец взгляд от мельтешащих на экране кошачьих предсмертных воспоминаний о рвущих плоть зубах и последнем кусочке неба, затянутом сырыми тучами. Молчал.
— Па-ап?
— Константин, — нахмурился тот, а Миша, так и не дождавшись ответа, раздраженно цокнул, — на две минуты назад перекинь.
— Ноу проблем, — отозвался паренек, увлеченно клацающий мышью. — Что-то конкретное ищем, Семён Аркадьич?
Тот неопределенно махнул рукой.