Наши глаза встретились.
Шепот дыхания.
Сбивчивые всхлипы-слова.
Сильные руки подхватывают меня и несут на огромный диван в центре гостиной, выходящей на крышу террасой.
Поцелуи становятся успокаивающими. Зато мои пальцы добираются до оставшихся пуговиц, и в этот раз им никто не мешает. Под рубашкой, правда, есть татуировка. Черная, будто глянцевая. Очертания волка и линии, похожие на те, что входили в защиту, которую неизвестная девушка нарисовала для моего брата.
Конечно, она не светилась. Но мне очень понравилось обводить рисунок кончиками пальцев. И как подрагивает от моих прикосновений Анрей, каким шумным становится его дыхание, тоже понравилось.
– Ты слишком правильный… Я почти ненавижу тебя за то, что ты не воспользовался ситуацией.
С узора мои пальцы как бы невзначай соскользнули на рельеф пресса. Уж я-то ситуацией пользовалась на полную.
Утро наступило как-то незаметно. С одной стороны, мы успели поговорить, сойти с ума от поцелуев, остановиться в решающий момент, еще поговорить, на моем языке растаял вкус чего-то крепкого, и, кажется, были объятия и несколько часов сна. С другой – все равно слишком быстро. Рядом с этим мужчиной хотелось, чтобы каждое мгновение тянулось до бесконечности.
– Итак, тебя удочерили, – повторил Анрей, будто это ему, а не мне требовалось свыкнуться с мыслью.
К этому времени он уже успел заказать завтрак, а я – воспользоваться его душем. А еще целую минуту простоять в спальне, разглядывая огромную кровать, но он об этом никогда не узнает!
– Если ты сейчас скажешь, что это ерунда, я тебя прикончу, – предупредила серьезно.
Кто угодно, только не он.
– Не ерунда, конечно, – согласился оборотень. – Тебе больно. Ты имеешь право злиться. Но все-таки лучше расти в семье, чем в одном из социальных заведений. Поверь, я это точно знаю.
– Откуда?
– После смерти отца у матери депрессия чередовалась с периодами активных поисков нового мужа, – горько усмехнулся он, отчего у меня что-то внутри екнуло, – так что я в разных местах побывал.
– Прости. – Почему-то стало стыдно.
Собственническим движением он обнял меня за плечи, отчего внутри что-то сладко замурлыкало.
Чуткие пальцы пробежали по щеке.
Небо… кажется, я уже принадлежу этому мужчине со всеми потрохами. Хотелось бы мне знать о нем то же!
– Вы должны все обсудить, – мягко посоветовал Данблаш. – Станет только хуже, если ты начнешь копить в себе такие эмоции.
– Пожалуй.
Кого-то другого я бы послала в задницу даже с самыми дельными советами, но тут лишь повернула голову и уткнулась носом в теплое плечо. Оказывается, я могу быть послушной.
– Позавтракаем, и я отвезу тебя, – продолжил осторожно направлять меня Анрей Данблаш.
– Тебе не обязательно со мной возиться!
Он уже видел меня достаточно уязвимой, притом что знакомы мы меньше недели.
– Ты не ночевала дома, – напомнил он мне. – Думаю, будет лучше, если я покажусь твоей семье. Не хочу, чтобы тебе влетело.
Неожиданно старомодно.
Но стоило мне открыть рот для возражений, как этот коварный тип без особых усилий перевернул меня и впился в губы обжигающим поцелуем. Сводящим с ума. Заставляющим забыть, кто ты и что.
И вот уже мои руки скользят по разгоряченной коже, рисунок опять вспыхивает, а ответные ласки вот-вот проникнут под одежду…
Стук в дверь. Третий раз. Ну и кто там такой настойчивый?
Анрей оторвался от меня и шумно выдохнул. Ушло несколько секунд, чтобы его взгляд из затуманенного стал осмысленным.
– Я заказал завтрак, – не сразу вспомнил он и пошел открывать.
Но если завтрак теперь доставляют в дизайнерских платьях и бриллиантах, то я определенно отстала от жизни…
Женщина грациозно обошла тележку с сервированным завтраком, не забыв при этом глянуть на нее, как на досадную помеху, и с достоинством королевы шагнула в номер. Обрадованным Анрей точно не выглядел. Тем временем красотка наткнулась взглядом на меня, и ее идеальные брови взлетели в наигранном удивлении.
А у меня губы распухли от поцелуев и одежда не в порядке…
– Это что, твоя невеста? – Я встала и нервным движением поправила волосы.
– Это моя мать.
Анрей встал таким образом, чтобы находиться между нами.
– Оу.
Матерям я никогда не нравилась. Слишком красивая, слишком откровенная, недостаточно скромная. Эта так вообще смотрела на меня, как на муравьишку возле своей дизайнерской туфли. Того и гляди придавит.